Мизансцена из незабвенной комедии длилась не слишком долго. И реакция была удивительно ровной. Стаса это даже несколько задело – тут что, путешественники во времени по проспектам гуляют и сувениры покупают?
– Вина налей, справа от тебя две бутылки стоят.
– Выдержка у тебя, однако…
– Не в этом дело. Ты странный – не от мира сего. А если то, что сейчас говоришь, правда, тогда все становится на свои места. И какая разница, откуда ты – из другой реальности или из прошлого. Вот если бы ты был из будущего! Но у этого мира нет будущего.
– Все так плохо? – он откупорил и разлил красное, явно домашнего производства вино в бокалы богемского стекла.
– Я не слишком много знаю. То, что произошло с планетой, произошло неожиданно, без предупреждений и криков о конце света, а вот то, что происходит сейчас, не просто плохо – БЕЗНАДЕЖНО, – Саша подняла бокал и залпом его осушила. – Налей еще.
Александра действительно знала не слишком много – почти ничего. Субботним вечером она вернулась из интернатуры, по дороге купив батон хлеба и триста граммов докторской колбасы. Зарплата медиков в нашей стране всегда оставляла желать лучшего, а уж об интернах и говорить не приходилось. Подружки, с которой они на пару снимали квартиру, дома не было, и Саша подумала, что с удовольствием проведет спокойный вечер у телевизора, затем почитает и пораньше ляжет спать.
Работа ей не нравилась. Не об этом она мечтала, поступая в медицинский институт. Она хотела стать известным кардиохирургом, делать сложнейшие операции, спасать жизни. А действительностью оказались грязные палаты, разваливающаяся или уже полностью развалившаяся мебель, отсутствие аппаратуры и медикаментов. И боль, постоянная боль, когда ты смотришь в глаза бабушке и называешь цену лекарства, прекрасно понимая, что она составляет три-четыре пенсии старушки, и ей легче, проще и, главное, дешевле просто умереть.
Включила телевизор. Цветущая дикторша оптимистично и радостно вещала об очередных катаклизмах, волнениях в арабских странах, количестве автокатастроф, произошедших за истекшие сутки, постоянно и неуклонно растущем благосостоянии сограждан, о какой-то комете, пролетающей мимо Земли. По поводу кометы очередной тибетский провидец заявил о наступлении очередного конца света. На Солнце повысилась активность, и завтра жителей планеты ожидали магнитные бури. А в целом погода на выходных будет солнечной и теплой, как и полагается в середине лета.
Саша пошла на кухню готовить свой скудный ужин. И тут погас свет. Было восемь часов вечера, на улице только наступали июльские сумерки, но многие окна соседних многоэтажек уже светились – это Саша помнила совершенно точно. Выглянув в окно маленькой «хрущевской» кухоньки, она поняла, что дело вовсе не в электрических пробках, и уныло побрела искать свечи. Ее слегка пошатывало, болела голова. «Наверное, от усталости, подумала Саша, – сегодня был тяжелый день». Под романтический трепет свечей она пожарила свой нехитрый ужин и в одиночестве съела его.
В девять вечера электричества все еще не было, а головная боль, несмотря на принятую таблетку аспирина, не отпускала. Саша, давно мечтавшая отоспаться, с чистой совестью отказалась от идеи заняться чем-то полезным. Она приняла еще одну таблетку обезболивающего, а заодно и снотворного, и на ощупь побрела в спальню. Возникла мысль позвонить подруге и предупредить, чтобы не будила, но мобильный телефон молчал. Забравшись под одеяло, Саша провалилась в сон. Проснуться ей было суждено уже в другом, новом мире.
– Сколько же я проспала? И почему опять так болит голова? – Саша с трудом открыла глаза.
Похоже, было раннее утро: серая мгла только начала расползаться по комнате, пробиваясь сквозь стекла незашторенного с вечера окна.
– Схожу в туалет и буду спать дальше, только окно закрою, – Саша подошла к окну и замерла.
Соседнего дома, однотипной серой девятиэтажки, во двор которой выходило окно спальни, не было. Вместо него громоздились руины, а через них просматривалась оживленная некогда улица полумиллионного города.
Я сплю или крышу сорвало… Такого не может быть! Не мог соседний домвзорваться и не разбудить спящую, даже под снотворным, Сашу. Она еще раз выглянула в окно. Кошмар не исчез. На кухне картина была еще хуже: на полу возле разбитого окна валялись осколки камней, а за окном зияла все та же картина глобального разрушения. Света и газа не было, и, покрутив краны, Саша даже не удивилась отсутствию воды.
Наспех одевшись и на ходу натягивая легкую курточку, Саша выскочила в подъезд. Постучала соседям – тишина. Вспомнила, что на гвоздике висят ключи от квартиры соседки сверху, которой Саша иногда делала уколы. Вернулась, схватила ключи и бросилась к лестничному пролету. Звонить даже не стала, открыла ключом простенький замок и забежала в квартирку бабы Ани. То, что старушка мертва, Саша поняла еще на пороге комнаты по характерному цвету кожи и безвольно свисавшей с ветхого дивана руке.
Саша все же дотронулась до вены на руке – и ужаснулась. Она, конечно, не надеялась прощупать пульс, но температура тела? Оно не могло за ночь так остыть! Вчера, возвращаясь с работы, Саша столкнулась с бабой Аней, которая бодро карабкалась на седьмой этаж. На диване же покойница лежала в ночной рубашке, значит, легла спать не раньше самой Саши. Сейчас раннее утро. Или не утро? Девушка подняла трубку древнего дискового телефона – тишина.
Спускаясь по лестнице, Саша стучала во все двери подряд – но домбезмолвствовал. На улице картина разрушений была просто невообразимой. Как минимум два подъезда высотного дома были разрушены до первого этажа. Оставшиеся части дома кренились навстречу друг другу и, судя по всему, собирались в ближайшее время рухнуть. Это было страшно. И только сейчас в сознание прокралась мысль: почему так тихо, где пожарные, скорая, милиция? Где, наконец, все люди? Нет, такого быть не может – это просто кошмарный сон, плод воспаленного воображения. «Я перетрудилась», – Саша споткнулась о какой-то строительный мусор, упала, разорвав джинсы и больно оцарапав арматурой ногу. Выступила кровь. «Какой же это сон, если так больно и кровь течет», – мелькнула мысль.