— Прошу вас, — ответил Белл, не отрываясь от газет и протягивая адвокату пачку вырезок.

Китсон взял первую попавшуюся ему заметку и с недоумением прочел:

— «Резервный капитал Румынского аграрного банка повышен на десять миллионов лей. Возбуждение крестьян в Бессарабии и Галиции, вызванное небывалым ростом цен на хлеб, спало».

— С каких это пор вы интересуетесь биржевыми делами? — осведомился Китсон. — Вы акционер этого банка?

— Нет.

Китсон перешел к следующей заметке. Она говорила о том, что во Франции приняты меры к учету урожая картофеля.

— Что это значит? — спросил Китсон.

— Это значит, что во Франции ощущается недостаток картофеля. И это при наличии небывалого урожая, — ответил Белл.

— И чем это вызвано? Что таится за всем этим? — продолжал недоумевать адвокат.

— Это значит, что решительный день, подготовленный Гардингом, приближается.

— Неужели вы думаете, что снова разразится воина?

— Пожалуй. Но это будет война против всего человечества, война без оружия, которая задушит меня, вас и миллионы людей. Мистер Китсон, пора перейти к решительным действиям против Гардинга и его адского плана. Необычно называть деяние человека «адским», но на этот раз иного слова не придумаешь. Завтра я открою вам все. Английское правительство полагает, что я напал на верный след. Того же мнения Вашингтон. Хочу верить, что у меня хватит сил, чтобы довести это дело до конца.

— Честное слово, забавно, — сказал недоумевающий адвокат.

— Предстоят вещи еще позабавнее. Как поживает моя супруга? — набравшись храбрости, осведомился Белл.

— Честное слово, удивляюсь вашей смелости. Сиделка говорит, что ей лучше. Она все еще спит, но несколько раз просыпалась и просила поесть. О вас не спрашивала, — добавил Китсон.

Белл покраснел, а потом рассмеялся.

— Надеюсь, завтра она поправится, — заметил он.

— Но не настолько, чтобы принимать визитеров. Я бы советовал на время позабыть об Оливе и переключиться на Гардинга. Нельзя служить двум богам одновременно.

Белл взглянул на часы.

— Пора, — сказал он многозначительно.