Если вестник проигрывал (что случалось крайне редко), он радикально менял свой курс и уныло тащился за своим соперником, чтобы сдаться на милость его получателя. В итоге к Монбазору письмо попадало лишь после пересылки — через сутки или двое.
Не удивительно, что Пампука-младший не обрадовался перспективе деловой переписки. По его мнению, проще было бы связываться как-то иначе, но ведьма настаивала на своем. В чем-то, безусловно, она была права — другие виды связи на больших расстояниях имели существенные недостатки.
Например, амулеты связи позволяли создавать большую группу абонентов, внутри которой друг с другом можно было связываться с помощью заклинания. Но они были сложны, дороги и требовали много энергии. Поэтому позволить их себе могли только немногие маги высокого уровня либо могущественные организации. Громоздкость таких амулетов превращала их в стационарные. Мощными переносными экземплярами владели единицы.
Существовала также муниципальная связь между населенными пунктами. Городские управы объединялись со своими соседями, создавая сеть платных ячеек связи, разбросанных по всему городу. Но эти группы были не очень обширны. Конкретная ячейка отвечала за связь лишь с одним городом. Разговоры приходилось заказывать за несколько часов, чтобы на станции успели оповестить адресата с помощью вестника.
Маман весьма раздражали все эти сложности, и она вновь и вновь обращалась за помощью к вестникам.
Архимаг Мерлин, презентуя Такса одному из лучших своих учеников, предполагал, что пес поможет ему решить проблемы оперативной связи. Но настолько срочная необходимость, которая смогла бы заставить Монбазора наконец-то разобраться в инструкции по эксплуатации Такса, до сих пор не возникала.
Не возникла и сейчас.
Вечером того же дня
Вольтанутен. Императорский дворец
Появление новичка должны были первыми заметить часы. По крайней мере, они находились ближе всего к нему. Но старый механизм был уже изношенным и усталым. Он еще стучал только потому, что его питал магический накопитель, который каждую полночь заменялся слугами на свежий. По этой же причине часы плохо замечали посторонние магические воздействия.
Они вообще не отличались любопытством.
Поэтому членораздельные звуки, разносившиеся на ранее пустой волне, первым уловил кинжал-вакидзаси. Он чуть звякнул на своей подставке, привлекая внимание остальных.
— Брат, — обратился он к новичку. — Покажи себя. Мы рады, что ты присоединился к нам.
Однако тот не откликнулся. И добро бы, если бы он молчал. Так — робко и неуверенно — вели себя многие пробужденные, только что осознавшие себя в чужом и непонятном мире. Вместо этого новичок без умолку тараторил, выбрасывая в пустоту бессмысленные длинные ряды цифр, сопровождая каждый из них слабым магическим импульсом.
— Прекрати! — взмолилась первой сабля-стражница. Чужая магия в больших дозах ее бесила.
Наверное, в ее интонации что-то было, потому что новичок вдруг отреагировал.
— Прости, — пробулькал он, выпустив очередную серию цифр. — Но я должен упражняться.
— Зачем? — выразили общее удивление часы, не терпевшие лишней работы.
— Потому что я сделал плохо. Не успел. И мой господин приказал отрабатывать ряды, чтобы в следующий раз получилось лучше и быстрее.
— Какой еще господин?! У нас нет господ! — резко качнулась шашка Первоконница, чьи ножны украшал темляк с красной звездой.