– Нам не рассказывали в академии. И в книгах не встречала.

Ректор улыбнулся шире. Улыбка его теперь сияла, как солнечный день. Он шагнул ко мне ближе и обнял:

– В тех книгах, к которым у адептов есть доступ, ты и не могла ничего увидеть. Упоминание об эуралии божественной можно найти только в хрониках первородных. Когда-то давно, когда магии еще было вокруг с избытком, а живые поклонялись Пресветлой не потому, что так принято, а потому что точно знали – богиня никогда не оставит своих детей и всегда поможет, Пресветлая дарила ветви цветущей эуралии из своего сада тем парам, чей брак благословляла. Не думал, что когда-нибудь увижу эти цветы не на страницах свитков, а живьем и в изголовье кровати собственной пары.

Лицо лорда Солльера было так близко, что мне казалось, янтарный свет его глаз согревает меня теплом и омывает светом. Это было приятно. Мой взгляд соскользнул ниже, на улыбающиеся мужские губы. И собственные губы вспыхнули огнем. Словно на них попала капелька сока жгучего гномьего перца. Я даже невольно облизнула их, пытаясь уменьшить жжение. Глаза дракона тут же потемнели. Как небо перед грозой. Только темнота эта была не холодной и зловещей синевой, а горячим и пряным шоколадом, согревающим тело в ненастную ночь. Сердце споткнулось, когда ректор потянулся к моим губам:

– Назови меня по имени, Далли!

Шепот дракона – сам соблазн. Невероятный, огненный дурман.  И у меня от этого шепота закружилась голова. Я словно опьянела и перестала осознавать кто я и где я. Для меня остались только эти одурманивающие, чарующие и невероятно притягательные глаза. И губы. Внутри все неожиданно скрутило горячим узлом. Словно хищный зверь крадучись, появилась жажда. Властная, горячая жажда прикосновений. Отчаянно хотелось, чтобы Рэйнард стянул с меня ставшее вдруг тесным, жарким и колючим платье. Нежно коснулся властной рукой груди. Огладил талию. Твердыми губами втянул в рот сосок. Невероятные желания.

По моему телу пробежала сладкая судорога. Никогда я еще ничего так не хотела, как его прикосновений в эту минуту. Моего дракона, моего мужчины, моего супруга. Со мной творилось что-то непонятное.

От этой жажды мои губы заныли и мгновенно пересохли. И мне пришлось их облизнуть, чтобы хоть немного унять эту тягучую, но такую приятную боль. Я сама себе казалась перчаткой, сброшенной с руки. Вроде и храню форму руки, но внутри пустая. Не имеющая смысла и содержания. Весь мой смысл в наполненности. На краю сознания мелькнула брезгливая мысль о пошлости подобного сравнения. Мелькнула и пропала, сметенная всепоглощающей жаждой: тут, здесь и сейчас внутри меня, перчатки, должна быть рука – мой дракон. Я уже не сомневалась – действительно мой. Рэйнард принял меня, как свою пару. И это осознание пьянило не хуже выдержанного вина. Я потянулась к его губам.

– Убери лапы от моей супруги, дракон! Или я тебе их оторву!

Злобный рык мгновенно разрушил все очарование. И я растерянно заморгала, осознав, что почти распласталась на груди у ректора. А наши губы находятся всего в миллиметре друг от друга. Я даже ощущала вкус огненного драконьего дыхания. А рядом стоит и яростно сжимает кулаки взбешенный эльф. Как неловко!

Эльф тяжело дышал и сверлил нас злым сапфировым взглядом:

– Я всегда знал, что все ведьмы – потаскухи! И ты не исключение! Не успела заполучить мой браслет, как уже тискаешься с моим злейшим врагом! Иди сюда немедленно!

Альродориэль сделал стремительный змеиный выпад и вцепился в мою руку, явно намереваясь выдернуть меня из ректорских объятий. Предчувствуя боль, я съежилась в руках дракона. Но лорд Солльер не дал обидеть, перехватил наглую конечность эльфа и веско припечатал:

– Уймись, Альродориэль! Не знаю, чем ты слушал, и куда смотрел! Но я имею точно такое же право на Далли, как и ты! Посмотри на ее руки и на свои. Мы оба – ее супруги божьей волей. Странно, что ты этого еще не понял.

Как –  оба супруги???

Я выкрутилась из мужских объятий и встала рядом с ними, чуть в стороне, недоверчиво глядя на дракона:

– Это шутка?

Где-то в глубине души я понимала, что никто и не думал меня разыгрывать. И первое понимание свершившегося пришло ко мне еще там, на полянке. Когда я увидела на каждом своем запястье по браслету. Но вот осознать, принять свершившийся факт оказалось непросто. Меня всю жизнь воспитывали в понимании того, что я пройду по пути матушки и ба. Повторю судьбу сотен и сотен ведьм, проживших подобную жизнь до меня. И я вообще никогда не слышала о таком: чтобы в брак вступали трое.

– Эльфы не создают гнезда и не живут в разврате! – Яростный рык второго моего… мужа ударил по ушам. – Мы благочестивы! И живем семьями! И по любви!

На миг мне стало тепло на душе. Надо же. А ведь про эльфов болтают, что они холодные, надменные и заносчивые. А они, оказывается, семьи создают по любви.