-Совершенно невыносимой стервой. Или язвой - невежливо перебив, я закончил фразу за раздраженным Гольбой - И я это знаю, Саша. Только осмелюсь напомнить, товарищу оперативному уполномоченному, что сейчас утро, и туман вряд ли даст разглядеть хоть что-то вашему бойцу. Да еще и без бинокля.

  -Черт! - Гольба коротко свистнул, привлекая внимание карабкающегося по круче бойца, махнул рукой, изобразил из сложенных в кольцо пальцев прикладываемый к глазам бинокль. Боец понимающе кивнул, осторожно ставя ступни, стал возвращаться. Командир артиллеристов, сняв фуражку, аккуратно уложил ее на камень, неторопливо начал вывертываться из своей напутанной сбруи, высвобождая тонкий ремешок футляра бинокля. Расцеплял многочисленные карабинчики портупеи, отстегивал лямки, расцеплял пряжки ремешков, все делая медленно и обстоятельно. Я с интересом следил за ним, вначале гадая, нравится ему эта ежедневная канитель или это неоперабельные нарушения в работе головного мозга, потом мне это надоело. Я откинулся обратно на седельные сумки, вновь принявшись разглядывать небо.

  Хорошее небо, чистое, голубое преголубое, нет ни единого облачка, и скалы с боков не давят, создавая ощущение мелкой мошки, зажатой в грубой ладони великана. А еще с нами нет вонючих, бородатых, звероватых на вид и по внутреннему содержанию бойцов Первого Чеченского Революционного отряда. И нет их приставучего до невозможности командира, товарища Джуакарева. Гордого, заносчивого, беспардонного горного князька. В каждом чеченском ауле есть шейх, на каждой улице аула есть окоцкий мурза, а наш чеченский революционный командир, самый шейхистый и мурзистый из них.

  "Белая женщина, рюсский товарищ! Хачу тебя! Серебро под ногами твоими лежать будет, золото везде! На шее, на ушах, на пальцах! Рук не поднимешь, так тяжело, так много будет! Пальцем кизяка не коснёшься! Шелка! Шкуры! Шкуры лучшей овцы! Бархат! Все твоим, все у тебя будет! Женой самой-самой любимой будешь! Одной женой! Всех прогоню! Всем другим скажу три раза киркуду!". Ну, не киркуду, разумеется, это я отсебятину говорю, просто слово "талак" мне не нравится. Подсознательно.

  Бля, но как же он меня достал за эти дни! Отвалил в сторону, сопя и кривясь, только тогда, года я ему воткнул бебут в пах. Воткнул почти на сантиметр и нежно начал надавливать, одновременно держа левой рукой его за шею, нехорошо улыбаясь и что-то шипя. Не помню что шипел, пелена перед глазами была серая, с боков вообще темнота, словно в снайперский прицел смотришь. Но явно что-то страшное я говорил. Побледнел гордый воин, загыркал испуганно что-то по-своему, вывернулся змеей из захвата и исчез в ночи как легкий ветерок. Очень, очень быстро.

  М-да, не потеряли еще дети гор что-то оставшееся от неандертальцев, что позволяло им чувствовать, что все, шутки кончились, сейчас их будут убивать, просто и без затей. Ну да Аллах с ним и его абреками, с глаз долой, из памяти вон. Надеюсь, наши дороги с ними больше не пересекутся, иначе всех пристрелю и плевать, что там дальше будет!

  Нет, они мне явно в наказание достались, эти чеченские революционеры. Будто мало было холодных ночевок, пригорелой похлебки, обжигающего пустого чая, волокнистой тушенки, удобств в кустиках под охранной верного Ли и нудного осеннего нескончаемого дождя. Головокружительных круч и подъемов, оползней, выходов еще до рассвета и многочасовых конных переходов до темноты, после которых ломило спину, и отнимались ноги.

  Куда гнали, зачем гнали? Сейчас сидим на месте уже третий час и с места не двигаемся. Ждем чего-то. Наверное, гласа ангельского, путеводного. Что явится непременно и только барону фон Стацу, остальные то все здесь атеисты и безбожники, только в партбилет верят. Хотя, вообще-то мой Ли еще верит в своих богов, но вряд ли они дотянутся до сюда с островов, далековато.

  С боку громко лязгнуло металлом и я лениво повернул голову в сторону звука. Вот еще одна нелепость - три горных семидесяти шести миллиметровых орудия образца 1909 года. Артиллерия в горах, бронепоезд в небе....

  Вот на кой они тут? Ничего не понимаю. Да, у них сняты бронещитки, снаряды везутся отдельно на лошадях и их немного, на несколько десятков залпов, сами расчеты орудий тоже не пешком ноги бьют, но все же зачем они нам, если во главу угла была поставлена скорость и скрытность передвижения? Что бы все встречные поперечные разбегались, едва нас увидев? Тогда уж лучше мы бы пулеметов понабрали, по штуке в руки. Гораздо действенней для боевых действий в горах. И еще, присоединившиеся к нам артиллеристы все как один нелюдимые и неразговорчивые. Сто процентов латыши или еще кто-то из этих медленных республик - бреются каждый день и тягучий акцент, не могу определить точно чей, малоразговорчивые товарищи. Но не наши люди, однозначно, не наши. И в поезде сопровождения бронепоезда я их не видел. Всю дорогу не выходили из вагонов? Да ну, ерунда, живые же они, облегчиться, кипятка набрать, да ноги размять, все равно бы вышли. Значит, ждали нас на месте, заранее, и это уже вызывает вопросы. Зачем мобильной группе зачистки придана артиллерия? Это более выглядит логично при войсковой операции или карательной акции. Опять же, для действий армейских подразделений, боекомплект явно мал. Три-четыре десятка выстрелов, это лишь напугать серьезного противника, но ни как не разгромить, а вот на шайку из пары десятков хомо овцеводувос три артствола излишни. М-да, есть о чем задуматься. И ощущение какой-то заранее подготовленной гадости не оставляет меня, заставляя нервничать и огрызаться на окружающих. Какой-то здесь подвох, это точно. Но у меня нет ни какой информации, я не могу сделать объясняющих все выводов, найти ответы. Гольба последние два дня стал молчаливым и на разговоры шел не охотно, не получались у нас с ним беседы по душам.

  -Госпожа?

  -Что Ли?

  -Скоро будем выдвигаться, госпожа, из селения внизу к нам идет человек.

  -И почему ты так решил, Ли? Он идет к нам с белым флагом или машет нам руками?

  -Нет, госпожа, флага у него нет. Он идет очень осторожно и смотрит в нашу сторону. За нами нет пастбищ и нет селений, а у него нет с собой мешка за спиной и посоха. И оружия тоже нет. Если только револьвер спрятан под одеждой.

  -Понятно. Спасибо за предупреждение, Ли.

  Ли исчез так же незаметно, как и появился. Замечательный он у меня, замечательный. Ладно, будем собираться. Поправим кобуру с верным "люггером", чуть затянем ослабленную перевязь с бебутом, ну и так еще по мелочам - портянки перемотаем, другие, более подходящие к стрельбе перчатки, оденем. Так что, когда Гольба коротко переговорил с невысоким, сутулым и прячущим под башлыком лицо гостем и направился ко мне, я был уже готов.

  -Елена Александровна, собирайтесь, мы спускаемся в аул.

  -Хорошо, Саша - откликнулся я и пока он не успел уйти, спросил - Александр Олегович! Вы мне ничего не хотите сказать?

  Гольба на секунду задумался, отрицательно качнул головой: