– Не факт, – испугался Борька. – А если и так, то кто меня убедит, что давшие им по зубам – отличные парни? Мы никому не верим, правильно?

– Мы даже друг другу не верим, – проворчала я.

– Нет, мы верим друг другу, провокационная ты наша, – Борька пристально посмотрел в мои глаза, как бы осуждая. Но черт меня подери, если он осуждал.

Как я лезла в эту пещеру со своей охапкой хвои – отдельная грустная история, но жизнь она мне скрасила. В то время как другие вертелись и жаловались на боли в ребрах, а потом ползли обратно, за подстилками, я ощущала себя ЧЕЛОВЕКОМ-ПО-НАСТОЯЩЕМУ-ОТДЫХАЮЩИМ.

Убежище – не пещера Али-Бабы (ни пространства, ни золота), но в нем было сухо и относительно свежо. Подожгли сухие таблетки, чтобы осмотреться. И быстренько погасили: незачем кислород окислять. Мы лежали в настоящей пещере. На потолке волдырились наросты, в углах – подозрительные наплывы-изваяния, при наличии воображения принимаемые за сталагмиты; эхо от голосов – дрожащее, с глуховатым каменным оттенком.

– Удостоверение выдано на имя капитана Крупицына Александра Витальевича, Управление спасательных работ особого риска при Министерстве чрезвычайных ситуаций Республики Саха (Якутия), – информировал темноту Турченко.

Борька фыркнул.

– Да у них в банде ни одного якута не было. Вранье.

– Прошу отметить, – продолжал Турченко, – в мае текущего года республиканское Управление СРОР было упразднено. Саперы перешли на баланс к федералам; тушилы, поисковики и прочие спасатели рассосались по соответствующим структурам республиканского министерства – и это правильно: две бухгалтерии, два источника финансирования, вдвое больше воров, а эффект – один, и, кстати, небольшой.

– Вот и я о том же, – буркнул Борька. – Корки липовые или «протухшие». Скорее всего, липовые. На руководящих должностях в СРОР числились исключительно национальные кадры: в среднем звене – большинство, на рядовых ролях – пополам. При Николашине и быть иначе не могло. ФСБ, милиция, МЧС, охрана президента... Да что там говорить.

– А ты не говори, молча поймем, – проворчал Сташевич. – Федералы на нас накатили. Груз не нашли и давай горячиться.

– А зачем убивать? Тогда и вовсе не найдут.

Безмолвие затягивалось. Я только сейчас обнаружила, что где-то далеко-далеко, под пластами камня и гумуса, монотонно капает.

– А они хотели найти? – вдруг робко вопросила Невзгода.

– Ты с кем разговариваешь? – удивился Борька.

Невзгода помолчала.

– Не делай вид, будто ты непроходим. Те, кто хочет найти потерянный груз, по сути, и являются его владельцами. Им не надо убивать. Они хотят лишь вернуть свое. Парни же в лесу – конкурирующая фирма. Для них убийство не глупость, а работа. Никакие они не эмчээсники.

– Они не хотят заполучить груз? – глуховато вопросил Сташевич.

– Сомневаюсь. Если судить по их поведению, они хотят уничтожить груз. И всех, кто имеет к нему отношение.

– А мы имеем?