— Надеюсь, когда-нибудь продлится много дольше, чем пятнадцать лет, — в свою очередь не упустил возможность всадить шпильку Константин.
Цит улыбнулся, хотел что-то сказать, но внезапно слегка нахмурился и растворился в воздухе.
— Извините, — плеча Константина кто-то коснулся, — стал невольным свидетелем вашего разговора с тем, кого вы называете Цит.
— Вы не могли нас слышать, — подозрительно ответил аналитик, — всё это время вы находились у противоположной стены.
— А я и не говорил, что слышал вас, — улыбнулся человек с грустными собачьими глазами, — я читал по вашим губам.
— Очередной спецназ, ГРУ, ФСБ? — иронично поднял бровь Константин, усилено пытаясь вспомнить, где же он видел этого мужчину.
— Обычный хирург-терапевт. Последние три года работал в хосписе. Некоторым детям, знаете ли, сложно говорить вслух, поэтому вот пришлось, — он развёл руки, небрежно махнув матово-чёрным посохом.
— Понятно, — с нескрываемым уважением кивнул Константин. — Чем могу помочь?
— Если, а, вернее, когда мы сможем открыть портал домой, пожалуйста, помогите забрать детей сюда, ну, или отправить меня туда.
— Хм, — Константин начал просчитывать ситуацию, — научился лечить?
— Нет, — хирург покачал головой, — вылечивать.
— Добро, — больше не задумываясь ни на минуту, кивнул Константин, — поможем, чем сможем.
Доктор заглянул Константину в глаза и, похоже, увидев что-то, что заставило его поверить в обещание, благодарно улыбнулся и направился к выходу.
— Забавно слышать, когда люди дают обещания, не зная, проснутся ли они завтра, — услышал Константин.
Собственно, этот странный монах в бордовых одеждах, так похожих на мамины шторы, висевшие в зале, озвучил мысли аналитика.
— Мы знакомы? — подпустил холоду в голос Константин.
— Может да, а может и нет, — равнодушно проговорил монах, — но у вас чистая душа и добрые помыслы. Возьмите.
Монах протянул Константину трубку.
— В первый раз получаю от кришнаита курительную трубку, — не удержался от подколки Константин, намеренно называя буддиста кришнаитом.
«У тех, кажется, одеяния оранжевые, а не бордовые?» — прищурился Константин, смотря на монаха.