– Ась? – ответил возглас госпожи Уразов.

– Говорю же, всё у нас в порядке! Вам показалось!

– Показалось, да? – разочарованно прокряхтела госпожа Уразов. – А я вот сижу в кухне, думаю цветы полить. И тут как земля трястись начнёт. Как полтора сезона назад тряслась. Так и сейчас трясётся. Что-то у вас не то! Прекратите, иначе я жаловаться буду!

– Вам показалось! – повторил Йозеф, пока терпеливо.

– В Совет отправлюсь! Да трясётся же! Вы что-то делаете!

Воспользовавшись случаем, я подобрала под себя ноги и с трудом разогнула колени. Потрогала ссадины на икрах и, выдавив немного крови, поморщилась от боли и отвращения. Нещадно болел и низ спины, собравший ступени. Боль заполняла меня до краёв, как смертельный яд. Она рвалась наружу стонами и криками. Сегодня Йозеф, определённо, был исключителен в своих попытках подмять меня под себя.

Опираясь на перила, я вскарабкалась наверх: настолько быстро, насколько позволяла боль. Госпожа Уразов подарила мне время, которое нужно использовать с толком.

– Вы неправильно меня поняли! – Йозеф внизу начинал кричать. – У нас всё в порядке!

– Но земля-то трясётся, – возразила Уразов.

Я проковыляла по коридору, нырнула в уборную и щёлкнула задвижкой. И едва не закричала, когда из зеркала над раковиной выплыло отражение. Растрёпанная, грязная и окровавленная краля по ту сторону корчила недовольные рожи. Я склонила голову к плечу, и незнакомка послушно повторила движение. Глупо сомневаться – это я. Страшная, как вся моя жизнь. Если я выйду в таком виде к вознице – испугается и уедет, оставив меня на дороге с пожитками!

Надо что-то с этим делать.

Я развязала хвост, отправив волосы гулять по плечам. Повернула ручку, и вода, бурля, полилась на дно ванны. Немеющими губами я прочитала ключ и наложила на ссадины заклятие быстрого обновления. От утренних синяков, конечно, не спасёт, но недавние раны сгладит. Пока золотая энергия, пахнущая сандалом и ванилью, клубилась вокруг моей головы и плеч, я, морщась, промывала стягивающиеся ранки и замазывала их белилами. Каждое прикосновение давалось неимоверной болью. Пальцы онемели и казались деревянными брусками.

Когда заклинание сошло на нет, по ту сторону зеркала, наконец, проявилась я. И, хотя небольшая красная полоса ещё горела над верхней губой, а на скуле проступала ссадина, я уже не походила на жертву избиения. Половина проблемы была решена.

Оставалась самая главная часть – боль. Я не смогу уйти далеко, если сейчас не позабочусь о себе.

– Почтенные Покровители, – взмолилась я, косясь на себя в зеркало, – помогите мне сейчас!

Ключ снова полетел с языка, отстреливая острыми слогами. Жёлтое сияние нагрело ладони, и знакомый запах наполнил маленькую комнатку. Я редко испытывала врождённую силу своего Потока на себе. Не было надобности: я хорошо терпела боль. Теперь узнаю, за дело ли благодарил меня Морино.

Я подняла руки над головой, позволив золотистому сиянию скатиться на плечи. Кокон дымки окутал меня, превращая реальность в размытые штрихи акварели. На мгновение потоки энергии стали такими плотными, а запах – таким явным, что голова пошла кругом, а перед глазами повисла чёрная пелена. Я зажмурилась и тут же снова открыла глаза, дабы прогнать пугающую иллюзию.

Но ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему разливалась чернота.

– Почтенные Покровители, – вымолвила я шёпотом. Язык едва ворочался во рту.

– А ну, ешь! – мужской голос пролетел над ухом, как стрела, сорвавшаяся с тугой тетивы.