– Так ты вернулся в Шельвик? – заключает Гюннар Уре.
– Я приеду на допрос, – шепчу я, – обещаю. Дай мне времени до завтра, в знак старой дружбы. Сможешь?
– Ты разыграл эту же карту четыре года назад, Торкильд, – отвечает он, – но хорошо, я забуду этот разговор до завтра, до трёх часов дня. В знак старой дружбы, как ты говоришь.
– Спасибо.
– Ой, да иди ты. И кстати, тебе остаётся только надеяться, что те полицейские объявятся к трём часам. Если нет…
– Всё закончится плохо?
– И так всё плохо, – отвечает он и кладёт трубку.
…Я кладу телефон на стол и подношу кружку с кофе ко рту, но на полпути мне приходится подхватить её второй рукой, чтобы она не упала.
– В чём дело? – обеспокоенно спрашивает Лиз. Её лица не видно, хотя она и сидит совсем рядом. От неё исходит запах прогорклого крема и кофе, когда она говорит, – ты в беде?
– Забудь, – говорю я и сажусь в кресле поглубже, чтобы не чувствовать этот запах, – просто тело пытается мне сообщить, что давно пришло время принять препараты.
– У меня в сумке есть парацетамол, – говорит Лиз, – для Арвида. От боли в спине. Всегда ношу их с собой, когда мы выходим на улицу, вдруг они ему пригодятся.
Я забираю упаковку, выдавливаю горсть розовых таблеток и бросаю в рот, чтобы утихомирить боль.
– Что теперь делаем? – спрашивает Лиз, когда я наконец чувствую себя готовым взять в руки чашку, вновь обретя силу воли. За окном показывается ещё одна машина, но она тоже проезжает мимо. На горизонте у маяка виднеется серо-голубое небо.
– Мы на ночь остаёмся здесь, а завтра ты поедешь домой.
– А ты?
– Я приеду потом в арендованной машине. Сначала мне нужно добраться до острова.
Я снова откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза, массируя щёки кончиками пальцев.
– Боже ты мой, – вздыхаю я, – ну где их только черти носят?
– Тех двух полицейских?
– И женщину, которую я нашёл в море. Всё началось с неё, это единственное, в чём я уверен. Сначала исчезла она, около месяца назад. Кто может так надолго пропасть, чтобы его при этом никто не объявлял пропавшим?