Хотя Дженнингс явно не обрадовался маленькому пришельцу, Никки решила, что Микадо станет членом ее семьи.

Оставив кота и пса разбираться между собой, она наконец поехала на работу, и прямо у гардероба ее встретил Том Свинн.

— Никки, — произнес он вполголоса, когда она повесила шарф на пустой крючок. — У вас есть свободная минутка?

— Конечно.

— Хорошо. Пойдемте в мой кабинет.

Когда они шли мимо отсеков, все смотрели на нее, и во взглядах читалось любопытство. Трина даже не подняла на нее глаз. Норм Мецгер взирал на нее, как на врага, Кевин изучал ее из-под козырька бейсболки. Даже буйная и бестолковая Селести открыто пялилась на нее, когда Том Свинн провожал ее в свой кабинет. Никки казалось, что стук клавиатур, телефонные звонки и гул разговоров утихли, когда появилась она. Редакция газеты стала похожа на огромный лифт; только приглушенная музыка нарушала тишину.

— В чем дело? — спросила она, когда Том пригласил ее сесть и сам уселся в кресло.

— Это я и хотел бы узнать. — Он положил подбородок на большие пальцы. — Что-то происходит. Что-то серьезное. Вы получаете записки от убийцы, в вашу квартиру кто-то забирается, а сейчас одна из ваших лучших подруг становится жертвой преступника, которого вы назвали Гробокопателем. Я правильно понял?

— Я думала, полиция не раскрывает имен жертв, пока не уведомит ближайших родственников.

— Уже. Родители Симоны Эверли уже знают, как и сестра, дети и бывшая жена Тайрелла Демонико Брауна.

— Плохие новости быстро распространяются. — Да.

— Потому что об этом заботимся мы.

— Мы — это в смысле газета? Никки, только не говорите, что у вас проснулась совесть.

— Хотелось бы думать, что она никогда и не засыпала.

— Чтобы сообщать новости, нужно быть абсолютно беспристрастным, — сказал он, и она почувствовала, что надвигается нечто страшное. Со скоростью товарного поезда. — Ведь Симона Эверли была вашей подругой? Несколько лет назад она была обручена с вашим братом? — И, как бы опомнившись, добавил: — Я вам искренне соболезную.

— Серьезно? — отбила она.

— Конечно. Это ужасно. Ужасно. Ничего удивительного, что вы такая ершистая.

— Ершистая? — К чему это он клонит?

— Я не буду вас осуждать, если вы выбросите белый флаг.

Она не ответила, просто ждала. Рано или поздно Том доберется до цели — ведь зачем-то он вызвал ее, как только она зашла в редакцию и сняла пальто и шарф.