– Хорошо, – Булава понизил голос. – Но, когда мы вернемся, госпожа, нам придется поговорить о Пэне. Он не может одновременно быть вашим личным стражником и полюбовником.

Полюбовник. Понятие было таким старомодным, что Келси чуть не рассмеялась, но, подумав, поняла, что Булава выбрал правильное слово. Полюбовник… именно им Пэн и был.

– Хорошо. Поговорим.

Булава посмотрел ей через плечо.

– Что здесь происходит?

– Изучаем налоговую ситуацию.

– Что так? – Булава пристально посмотрел на Арлисса. – Это сейчас самое актуальное?

– Что бы Королевна ни захотела обсудить, это сразу же ложится на мой стол, мистер Булава.

Булава повернулся к Келси и уставился на нее долгим взглядом.

– Выкладывай, Лазарь.

– Почему вы не сказали, чем собираетесь заняться, госпожа? Считаете, что я неспособен помочь?

Келси опустила глаза, моргнув, чуть не плача. Он не поймет, подумала она, пока все не будет сделано, и тогда будет слишком поздно просить у него прощения. Но Булава был королевским стражником до мозга костей. Он бы врезал ей в случае необходимости, чтобы удержать от намеченного курса, поэтому она не могла объяснить ни ему, ни остальным стражникам. Она не смогла бы попрощаться ни с одним из них. Она подумала о дне, когда они все заявились, измученные, нетерпеливые, чтобы забрать ее из коттеджа. Этот отъезд обещал получиться таким же ужасным, как и тот. И все же в тот день мир широко распахнулся перед ней. Она вспомнила, как ехала по Алмонту, мимо ферм, заполнявших его, вдоль Кадделла, неподвижно мерцающий голубым вдали. Как ее поразила земля, ее просторы и размах… от воспоминаний по щекам покатились слезы.

«Я не могу провалиться, иначе все пропало».

– Собери остальных, Лазарь. Пора выдвигаться.

Позже, вспоминая эту вылазку, Айса помнила только, что должен был пойти дождь. Дождь был бы уместен, но вместо этого небо окрасилось глубоким, чистым голубым, припудренным розово-оранжевыми облаками в занимающемся рассвете. Света хватило, чтобы открыть океан людей по обе стороны Большого Бульвара. Новый Лондон трещал по швам, и, хотя еще не было и шести утра, весь город, казалось, теснился на улицах. Несмотря на трех идущих рядом стражников, Айса чувствовала себя очень маленькой и одинокой, но боялась не смерти, а неудачи. В прошлом месяце Булава подарил ей лошадь, симпатичного молодого скакуна, которого она назвала Сэм, а Фелл учил ее ездить. Но ездить на лошади оказалось гораздо труднее, чем управляться с ножом или мечом, и Айса не обманывала себя в том, что не поднаторела в этом деле. Она чувствовала, что в любой момент Сэм может ее сбросить. Лучше уж умереть, чем пережить такое перед всеми этими людьми, перед Булавой, который выбрал ее для этого опасного задания. Сейчас оружие Айсы висело за поясом, но, если бы кто-нибудь сделал шаг в сторону королевы, она бы в две секунды соскочила с лошади с ножом наготове.

Королева, высокая и прямая, ехала между ними в неверном свете зари, тускло озарявшем ее серебряную диадему. В глазах Айсы она выглядела очень царственной, как и должна выглядеть Королева, выходя на переговоры с врагами. Но руки Королевы вцепились в поводья, костяшки сильно побелели, и Айса поняла, что все не так, как кажется. Прежде чем они покинули Цитадель, Булава повернулся к ним троим, сказав вполголоса:

– Она что-то замышляет. Глаз с нее не спускайте. Если заметите, что она собирается сбежать, поднимайте тревогу и хватайте ее. Она не справится с нами четверыми одновременно.

Айса не знала, что делать с этим приказом, а точнее, с самой Королевой. Она знала от Маман и Стражи, что королева иногда впадала в транс, но ничто не смогло подготовить ее к прошлой ночи: Королева бродила из одной комнаты в другую, ее глаза иногда закрывались, иногда открывались, когда она, пошатываясь, шла вперед, разговаривая сама с собой и даже натыкаясь на стены. Булава попросил их не волноваться, просто распорядился предоставить ей свободу и оставить на попечение Пэна. Но Айса волновалась. Королева напомнила ей Гли, бродящую примерно так же, следуя за чем-то, не существующим здесь, мучимая каким-то другим миром, который никто из них не видел. Иногда Гли была не совсем здесь, и Айса уже не раз думала, что однажды сестра может просто исчезнуть в своем невидимом мире. Возможно, Булава беспокоился, что с Королевой может случиться то же самое.

– Королева Келси! – выкрикнул какой-то мужчина, и Айса машинально качнулась в ту сторону, положив руку на нож. Но это оказался всего лишь старик, стоящий в толпе, махая рукой Королеве. Это был первый голос, который они услышали, поднявшийся над бормотанием толпы: город казался ошеломленным, все пялились на Королеву широко распахнутыми, потерянными глазами. После, наверное, десяти минут езды Айса заметила еще одну особенность: они проехали мимо многих тысяч людей, но она не увидела ни одной кружки эля, даже когда они миновали Заводь, печально известное скопление пабов Нового Лондона.

«Да они трезвы, как стеклышко!» – поняла Айса. Они не знали, что Королева собирается поставить на кон, но Айса подозревала, что это бы ничего не изменило. Она, как и все, видела огромную силу, раскинувшуюся по обоим берегам Кадделла. Что Королева могла поставить на другую чашу весов? Айса подумала, что это дурацкая затея, но гордилась, что ее выбрали, гордилась, что она с ними. Когда мортийцы придут, ей не придется стоять беззащитной, закрыв глаза. Она будет сражаться до конца, удерживая их подальше от Королевы. Когда Заводь закончилась, ее сердце окаменело: на мгновение ей показалось, что она увидела Па, высокую фигуру и горящие черные глаза, в центре толпы. Но когда люди снова переместились, он исчез.