— Говори, шлюшка мелкая!! — тут же завыл эльф. Четвертая суперзвезда, чье имя я давным-давно выкинул из головы, и ранее представлявшая из себя молчаливого бородатого мужика, сейчас угрожающе хрипела, протягивая руки к полурослице. Я рявкнул, пообещав бородатому натянуть глаз на жопу, а потом с помощью Саяки выдать замуж на куакарабилли. Угроза сработала, позволив Датсуне сказать:
— Он же предупреждал, что противоядие снимает текущее действие
— Что?! Они тоже?! — взвизгнула Тиндер Бёрд, прижимая ладони к щекам. Её глаза были полны ужаса, — Не может быть! Я заплатила миллионы!
— А я десятки!! — противно провыл Урганто, выдирая себе немного волос, — Десятки миллионов на зелья! На эликсиры! На мази!!
— А я миллиард!! — оглушительно рявкнула Флоппа, надвигаясь на Датсуне, — А ты почему такая же?! Почему твой голос остался?!
— Ну, она просто еще молодая, красивая и талантливая, — честно и мстительно высказал я свою точку зрения.
Если бы эти наливающиеся кровью глаза обладали способностью убивать… так, надо валить, а то Система вполне может им помочь!
— Моя работа здесь выполнена! — радостно вякнул я в полной тишине, хлопая ладонями по подлокотникам кресла, — Пойду. Впереди столько дел, столько дел… Удачи вам на Турнире!
Правда, далеко сбежать не получилось. Только я прошел с сотню метров по залитым солнцем улицам полупьяного уже города, как сзади раздались крики:
— Подождите меняяяяя!! — пищала, семеня по моему следу, Датсуне Мику, — Возьмите меня с собой, Мач Краааааайм! Я с ними не останусь! Я их боюююююсь!
Ну что тут поделаешь? Мы в ответе за тех, кого полечили. Ну, за самых молодых и красивых, разумеется. Заодно и попугаю Мимику, что теперь есть, на кого её поменять. Кстати, насчет неё… я только что, пусть и совершенно неожиданно, вывел из строя четырех самых серьезных претендентов на титул победителя мирового Турнира. Будет ли предел везению этой кошкобабы или она уже наполучала тумаков на абонемент везухи до конца жизни?!!
Наш городской дом обнаружился в незавидном положении, прозываемом в народе «осада». Проводили последнюю многочисленные и возбужденные представительницы прекрасного пола, впрочем, слегка разбавленные и сильным, но таким… не очень сильным, зато сильно накрашенным и вызывающе одетым. Содомиты или им подражающие стояли отдельной кучкой, огрызаясь на превалирующее большинство, чем определенно сдерживали порыв всей этой толпы в три-четыре десятка разумных идти на штурм. В атаку бы, конечно, их никто не пустил — два куакарабилли, наблюдающие за толпой с расстояния в пару десятков метров, хорошо охлаждали горячие головы. Поэтому скопившиеся в изобилии граждане предпочитали только акустические атаки, пихая друг друга куда придётся. Согласием среди них не пахло.
— Кинтаро, любовь моя, выходиии! — завывала белокурая худая девица, постоянно предпринимающая попытки залезать по фонарному столбу повыше, дабы стать поближе к раскрытому окну третьего этажа, — Помнишь, как хорошо нам было на том пляжууу?!
— Заткнись, шлендра! — какая-то совсем уж мелкая, но раздражающе разноцветно одетая гномка прыгала вокруг столба, бессильно дергая отбивающуюся ногой блондинку за сдающую позиции юбку, — Мой Кинтаро был пьян, когда ты уволокла его на пляж! Но я его простила! И жду!
— Йооооорик! — трубным гласом выла жутко длинноногая женщина с перламутровой кожей, покрытой мелкими гладкими чешуйками, — Выходи, подлый трус! Выполняй свои обещания!
— Сначала пусть выполнит то, что обещал мне! — визжала рядом приятная на вид человеческая особа с выдающимися достоинствами, — Я первая была!
— Первая? Не смеши меня! — басовито хихикала дородная орчанка в чистом белом переднике, — Он мне за проживание должен, так что я знаю, кто был первым! Ты даже не в первом десятке!
— Вот подонок!
— Кинтаро, любовь моя!
— Слезь со столба, шлендра!