События происходят за пять дней до распятия Христа, за неделю до Его воскрешения: Вход Господень в Иерусалим. Так называется этот двунадесятый переходящий праздник. А в православии его называют ещё и Вербным воскресеньем. Не пальмовым, а вербным, за неимением пальм, естественно. Хотя в Сочи, например, вполне может быть и Пальмовое воскресенье. Но сочинцы, вероятно, из солидарности празднуют Вербное воскресение.

Склонность к незаконному добыванию того, что нужно, неукоснительно следует за группой тринадцати. В пригороде Иерусалима Христос послал в какое-то селение двух Своих учеников (можно было и одного, но на всякий случай, всё-таки четыре кулака побольше, чем два): «Пойдите туда, найдёте там привязанных ослицу и осла и приведите ко Мне. А если скажут вам что-нибудь не ласковое, то не слушайте их, скажите, что Господу, мол, это надо». Вполне, надо сказать, приемлемое объяснение для хозяина ослов: Господу надо – и этого для него достаточно. Но, как ни странно, воровство удалось, хозяина, вероятно, рядом не оказалось, некому было сказать про Господа, Которому это надо. Привели ослицу и молодого осла. И Иисус на них поехал в Иерусалим. Одновременно и в одно и то же время на двух этих животных, так написано у Матфея. Марк (11:2) и Лука (19:35) обошлись только молодым ослом, что было для Иисуса удобнее, конечно. Иоанн (12:14), поскольку ему виднее, пишет, что Иисус Сам нашёл молодого осла, никого не просил красть (это защита Иисуса от Его приказа – украсть; думаю, что Иоанн, а то и другой писатель четвёртого Евангелия, читал, всё-таки, предшествующие Евангелия, поскольку добывание осла переключилось непосредственно на Иисуса). На этом осле Он и въехал в Иерусалим под восторженные возгласы народа.

Александр Мень в книге «Сын Человеческий» пишет, откуда-то взяв эту свою лживую информацию, что ученики сказали хозяину ослов, что они нужны Господу. Хозяин беспрекословно выполнил их просьбу. В Евангелиях об этом – ни слова. Всё на совести А.Меня (которого уже и не спросишь).

Однако из всех их, евангелистов, ближе всего к истине оказался, всё же, Матфей. Хоть и неудобно было Иисусу так ехать на двух животных одновременно, но, хочешь ты того или нет, а пророчество Захарии (см. Зах. 9:9) должно сбыться абсолютно точно:

«Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъярёмной».

Осёл должен быть не только молодым, он должен был быть ещё и сыном этой ослицы. Да, не так всё просто оказалось, как думалось раньше.

Иконописцы и художники больше склонились в пользу Марка, Луки и Иоанна. Не решились они изображать раскоряченного Иисуса на двух ослах сразу. Хотя требуется весьма малая конструкторская фантазия, чтобы простыми средствами обеспечить в художественных изображениях полное пророчество Захарии.

В связи с этим у Марка и Луки не получилось исполнения ранее заявленного пророчества про двух ослов, как это программировалось у Захарии.

Позволю себе возвратиться к главе «О субботе и другом, не менее важном», где приведено некоторое неблагожелательное отношение ко мне моих читателей в незнании еврейских законов (см. Второзаконие) в разрешении нищим и бедным пользоваться на месте (то есть – не уносить с собой) нивой и виноградником ближнего. В этой главе группу из тринадцати мужиков, во главе с Иисусом, я обозвал ворами. До сих пор так считаю и утверждаю. Этим моим убеждениям имеется и подтверждение в этой главе, основанное на приобретении осла для въезда Иисуса в Иерусалим. Осёл был просто украден. (Это только А.Мень попытался своей не совсем доказательной информацией хоть как-то смягчить это воровство.) Хотя во Второзаконии не говорится о животных, а только о ниве ближнего и его винограднике. Согласитесь, что осёл к перечисленному съедобному имуществу ближнего никаким боком не приходится. А то, что Господу, мол, это надо, то эта прибаутка только для очень сильно верующих, настолько сильно, что они и не вклёвываются в такие обычные для Господа вещи. Хотя вполне благоразумным было бы Иисусу просто из ничего создать Себе осла, из мухи, например. И кражи не было бы, да и ещё одно чудо,

По дороге этой группы в Иерусалим народ ликовал. Постилал землю одеждами, дорогу устилал ветвями деревьев. Кричали: «Слава!» А в Иерусалиме удивились: «Кто это припёрся? Почему крик?» На что им ответили: «Это Иисус, Пророк, не видите, что ли? Глаза-то протрите!» Ну, тогда понятно.

Зашёл Иисус в храм. А там народу – полным-полно. Продают, покупают. Что продают – не сказано. Он всех и повыгонял, дышать нечем. Представьте себе, что Он один выгнал целую толпу. Пусть даже и все тринадцать за это дело взялись. На каждого из них по нескольку торговцев-прихожан приходилось.

Вот оно, учение-то. В Евангелии не сказано, а оказывается, что помимо прочего учил их (учеников) Иисус и известным приёмам борьбы без оружия (несомненно, что здесь проявились Его способности к дракам, полученные, вероятно, ещё в далёком юношеском возрасте в Индии): пальцем в глаз, ногой под дых. Столы поопрокинули, скамьи тоже, со словами: «Ах, разбойники, устроили тут вертеп разбойников!»

Что же это был за храм? Какому богу в нём молились? Вот это тоже неизвестно. Скорее всего – языческий, если в нём так запросто разрешалось торговать. Тогда чего же Ты лезешь не в Своё дело? Дуй по Своим делам! А тут – столкнул две религии: Свою, которую строит всего-навсего дней-то по пальцам пересчитать, и другую. Причём – такими средствами. А, Дорогой мой, в храмах Твоих и по сей день торгуют. В том числе и душами. Можно полагать, что это был храм в честь Его Отца, потому что так и пишет Матфей, что вошёл Иисус в храм Божий. С теми же намерениями, то есть разогнать продающих и покупающих, вошёл Иисус в Божий храм и у Марка с Лукой. А Иоанн (2:15) ещё задолго до этих событий отметил в Иисусе такую дружескую особенность: погонять народ в храме по его углам. Как же Иисус оправдал Свои действия? Очень просто, Он сказал (Мар. 11:17):

«Дом Мой домом молитвы наречётся для всех народов, а вы сделали его вертепом разбойников».

Странно, заходит в храм какой-то мужик, устраивает в нём настоящий погром, а потом ещё и всех разбойниками обзывает. Как на это надо смотреть? Только так, как и вы думаете. Однозначно! Иоанн как-то полегче всё это обустроил. Он завёл в храм скот домашний, голубей, которых Иисус и выгнал со словами о том, что здесь устроили из молитвенного дома дом торговый. И не называл при этом Иисус торговцев разбойниками.

Как-то несколько странно трактуют церковники слова Иисуса «Мой дом». Они просто полагают, что это строительная конструкция, о которой Он так говорит. А если по правилам, по логике, то это никакая не физическая строительная конструкция, а духовная, Его учение. Вот учение-то Иисуса и можно назвать домом молитвы для всех народов. Этот дом с верующим находится в любой ситуации, всегда при нём (как дом улитки), и не надо ходить в физическую строительную конструкцию для общения с Богом. Это чисто мои мысли, как ярого атеиста. И мне они больше понятны, чем разглагольствования служащих церкви.

Первосвященники и старейшины, бывшие там, естественно, вознегодовали на действия Иисуса и Его помощников. Впрочем, как и любой бы из нас, не будучи книжником или, тем более, первосвященником. Группа тринадцати не стала рисковать своими лицами и прочими частями тела и ушла в Вифанию. Провела там ночь.