Одетые в дорогие костюмы, жрут столько и двигаются так мало, что распухшие животы заслоняют мужское достоинства, рассекают на иномарках за сотни тысяч долларов и столько же километров в час, и плевать им на всех на дороге, они короли. Они разграбляют богатства родины, покупают и банкротят заводы, чтобы не платить огромные кредиты, взятые якобы на их развитие. Этих уродов вся страна ненавидит, и я в том числе.

Чтобы выместить вспыхнувший в груди гнев, Кромсатель пришел в движение и разрезал дорогущую плазму напополам.

Закончив с 1 этажом, я прошел в конец коридора и поднялся по винтовой лестнице из лепнины на 2 этаж.

Весь 2 этаж был одной большой спальней. Каждый элемент интерьера в ней отображал богатство хозяина. Начиная с кровати королевских размеров и заканчивая изысканной керамической вазой на столике из красного дерева.

«Кто же здесь жил?».

Я конечно слышал про микрорайоны богачей, облюбовавших участки близ лесного массива, да вдали от городской суеты. Там они строили шикарные особняки, оснащенные по полной программе школы и больницы. У них было все, город в городе. Они создавали свой маленький уголок рая, и нам простым смертным туда доступа не давали.

Убранство этого дома было возможно ничуть не хуже ихнего. Но зачем неизвестный хозяин построил его в такой глухомани? И почему спартанский стиль маскировал королевский дворец?

Тут я вспомнил дом Валентина и другие дома на той улице:

«Как-то слишком много их для простой деревеньки. Надо будет спросить у него, в чем тут дело?».

Если бы меня вчера привели в эту комнату и сказали: «бери, что хочешь», я бы без раздумий взял все. Но сейчас ни один из этих предметов, сколько бы десятков, если не сотен тысяч каждый из них стоил, не представляет для меня ценности.

Я вернулся к винтовой лестнице и поднялся на 3 этаж.

Жилая мансарда использовалась как игровая комната. Здесь стояли бильярдные столы под русский бильярд и пул, вокруг которых полукругом были расставлены удобные кожаные кресла. Рядом с каждым из них стоял стеклянный столик с кальяном и коричневым глиняным чайничком на подставки из среза ствола дерева. На одной стене висел дартс, а на другой широченная плазма, которая была даже больше чем в зале.

Когда я увидел бар и стоящие в нем бутылки, то испытал шок. Хоть я и половины названий не слышал, но одно знал наверняка — чтобы купить самую дешевую из этих бутылок, мне пришлось бы отработать по этой чертовой программе минимум полгода и ни копейки из зарплаты не потратить.

На секунду я даже забыл, как дышать. Далмар 50, Маккалан 1939, Дженсен Аркана, Шато Лафит 1963, Донпериньон и прочее. Стоимость такого бара будет исчисляться сотнями тысяч… долларов.

Но вместе с тем я почувствовал и разочарование:

«Неужели я ошибся, и ничего по-настоящему ценного они не охраняли? Да быть того не может! Что-то должно быть. Не может не быть».

Образ каждого этажа пронесся у меня перед глазами, и я кое-что вспомнил:

«Та дверь…. Это должно быть подвал. Только там, больше просто негде».

Прихватив с собой пару понравившихся бутылок из бара, я вернулся на первый этаж. Первоначально, я не придал значения двери за лестницей. Думал, что это опять какое-нибудь подсобное помещение или же кладовая. Но теперь я надеялся, что ошибся.

Толкнув дверь, за ней оказалась лестница, плавно уходящая вниз. Преисполненный оптимизмом, я стал спускаться в подвал.