— Ты не сделаешь этого, — с сомнением отчеканивает она, но уже без прежней ядовитой ухмылки. Она коротко кивает парню позади меня. — Кевин.
— У тебя ничего не получится, Уокер, — хладно произношу я, крепче стискивая оружие. — Как и несколько лет назад. Помнишь, как ты проиграла игру под названием «кто из сестер завоюет уважение папочки и будет самой любимой дочуркой»? Ты проиграла даже в вымышленной игре. Ты. Проиграла.
Ее лицо искажается в злобной гримасе: тонкие губы, накрашенные алой помадой, сжимаются в плотную линию, а брови угрюмо сходятся на переносице, но из-за наличия ботокса не образуют толстую межбровную морщину.
Мое тело превращается в одну сплошную холодную мурашку, как только я улавливаю шокированный взгляд Аарона. Его бледно-ледяные глаза нервно скользят по моему лицу, пытаясь отыскать ответы на многочисленные вопросы. Похоже, он все еще не может поверить, что я вернулась.
Я здесь, я все помню и больше не намерена быть подопытной крысой.
Болезненный укол в предплечье невольно заставляет вернуться в реальность. Через пару секунд мир перед глазами расплывается. Надменное лицо Дианы медленно растворяется передо мной, оставляя за собой лишь алый цвет помады. Пальцы ног начинают неметь, это неприятное покалывание постепенно разрастается по всем конечностям и, в конце концов, я обессиленно падаю на колени.
Чьи-то ледяные пальцы грубо хватают мой подбородок и с силой приподнимают его вверх.
— Ты ошибаешься, детка, — раздается ее едва уловимый хладнокровный голос. С каждым словом он все дальше и дальше удаляется от моего сознания. — Я выиграла, когда ты еще даже не подозревала об этом.
Я притягиваю его к себе и мягко прижимаюсь к горячим губам. Он жадно обнимает меня за талию, запуская властные руки под футболку, и я плавно прикрываю веки, чтобы полностью сосредоточиться на ощущениях. Мое дыхание учащается, становится шумным, когда его руки опускаются все ниже, а губы продолжают скользить по моей шее, вызывая дополнительный табун мурашек.
Ладони комкают его обтягивающую черную рубашку, она кажется такой лишней… поэтому я тяну ее на себя, чтобы освободить его. Руки дрожат от нетерпения, не в силах справиться с ненавистными мелкими пуговицами, а внизу живота образуется приятное возбуждающее волнение.
Он наклоняется к моему уху, и я уже с нетерпением жду его низкий вкрадчивый шепот. Его губы с особой медлительностью касаются мочки моего уха, и я испускаю томный вздох, в ожидании приятных слов…
— Не доверяй… — вдруг раздается тошнотворный и до боли знакомый женский голос.
Я с ужасом пячусь назад, наталкиваясь на надменную усмешку Дианы. Она смотрит на меня исподлобья сквозь черные накрашенные ресницы и ядовито улыбается, с интересом наблюдая за мной со стороны…
Резко подрываюсь вперед, вскакивая на кровати. Свет молниеносно реагирует на мое пробуждение и с характерным щелчком зажигается практически мгновенно, а белые камеры с механическим гулом поворачивают головы в ответ на резкое движение. Тяжело дыша, я с грохотом откидываясь на подушку и глазами улавливаю привычный белоснежный потолок.
— Плохой сон? — неожиданно раздается мужской бархатистый голос откуда-то сбоку. — Людям, прошедшим санацию, не снятся сны, не так ли?
От испуга я нервно прикусываю язык, и уже спустя пару мгновений во рту ощущается неприятный металлический привкус, вызывающий рвотный рефлекс.
В углу палаты в мягком кресле, обтянутом белоснежной кожей, (как оно, черт возьми, здесь оказалось?) восседает мужчина средних лет в привычной вальяжной позе. Изначально его идеальные пропорции лица в сочетании с прохладно-надменным серым взглядом кажутся мне знакомыми. Спустя мгновение меня обдает холодным потом, когда я вспоминаю, где мы виделись в последний раз.
С того дня ничего не изменилось. По крайней мере, в его поведении и одеянии.
Для этого человека не существует конца света.
В воздухе витают все те же крепкие нотки приятного мужского парфюма, стоящего, по меньшей мере, двести фунтов стерлингов. Великолепная укладка с тонной блестящего лака из черных волос, безупречно выглаженная белоснежная рубашка с золотистыми запонками, фирменный пиджак цвета увядших листьев с заплатками на локтях на два тона темнее, черные слаксы и до скрипа вылизанные туфли с тупым носом под стать оттенку пиджака. Полный образ дополняют мужские часы с круглым массивным циферблатом на широком золотом ремешке со знакомым фирменным логотипом.