Мьюр полез в карман, замер, увидев, что Грант сгибает палец на спусковом крючке револьвера, и рассмеялся.
— Не беспокойся. — Он вытащил портсигар из слоновой кости. — Закуришь?
Гранту смертельно хотелось курить, но принять щедрость Мьюра он был пока не готов.
— Может, лучше расскажешь, какого черта тут творится?
Мьюр чиркнул спичкой, добавив к электрическому свету фонарика теплый отсвет живого пламени.
— Ты небось думаешь, что я должен все тебе объяснить.
В углу помещения хрустнул камень, и все трое резко обернулись. Рид стоял на коленях на скамье возле ниши в стене. Он, кажется, снял священный камень со своего места или по крайней мере сдвинул, открыв темную впадину под ним.
— Не может ли кто-нибудь мне помочь?
Грант и Мьюр смотрели друг другу в глаза над дулом пистолета. Раздраженно фыркнув, к Риду подошла Марина.
— Там что-то внизу, — пояснил тот. — Вы можете это достать?
Марина наклонилась над отверстием. Через несколько мгновений ее рука вынырнула оттуда, сжимая что-то маленькое, плоское и тяжелое. Она посмотрела, что это, перевернула и ахнула от удивления. И молча протянула предмет Риду.
— Поразительно, — прошептал он.
Грант поставил «уэбли» на предохранитель.
— Ну а теперь, — произнес он, — может быть, все-таки кто-нибудь расскажет мне, что все это значит?
Они уселись на уступе возле пещеры, моргая и щурясь под солнцем. Рид надел шляпу с широкими полями, он сидел на камне и чистил апельсин. Марина держала револьвер, наведя его на Мьюра, а Грант вертел в руках найденный предмет. Это была глиняная табличка, в четверть дюйма толщиной и размером с его ладонь, со скругленными углами и гладкими поверхностями; только зазубренный край внизу давал понять, что нижняя часть отломана. Время, земля и огонь испачкали глину, но нацарапанные на ней значки читались довольно ясно. Одну сторону ряд за рядом покрывали необычные маленькие символы — они были вырезаны в еще сырой глине и, запекшиеся, остались в вечности.
— Это линейное письмо Б?
— Да, — хором ответили Рид и Марина и посмотрели друг на друга с восторгом и удивлением единомышленников.
Грант провел пальцем по значкам, ощущая неровные края и глубокие завитки, словно на ощупь он мог каким-то образом уловить пульс их древних секретов. О чем здесь говорится? Он перевернул табличку. На оборотной стороне ничего не было написано — глина оставалась плоской и гладкой, сохранив лишь отпечатки ладоней, которые с ней работали. Но было там и кое-что еще. Грант утвердил на колене тетрадь Пембертона, прижав табличкой страницу, и стал сравнивать. Один рисунок был сделан чернилами, уверенной рукой Пембертона, другой — краской; он осыпался и выцвел, но сходство можно было определить безошибочно. По бокам долины высились две горы, посередине — похожий на купол холм, увенчанный рогом храм, пара голубей. А над ними парил лев — тот же самый зверь, что и сейчас наблюдал за ними со своего места над трещиной в скале.
— Пембертон спрятал ее в пещере, когда уходил, — произнес Рид.
Он взял у Гранта дневник и табличку и еще раз стал их рассматривать. Перелистав страницы, он добрался до последней, с цитатой из Гомера.