Тем временем нам принесли добавку. Те самые три штуки плотного охотничьего ужина. Ебааааа…

Среднее колечко копченой тонкой колбаски. Жаренная на огне птичка с голубя размером. Ну, или с куропатку, если вам угоднее. Гирлянда на веревочке из копченых ножек какого то мелкого зверя. Точнее не скажешь, не зная местной фауны. Может, зайчонок, может, крыса. Без шкуры то они все одинаковы. Горшочек горячего острого сырного соуса с чесночным ароматом. Нарезанный ароматный белый хлеб. Нарезанный копченый окорок. Нарезка из свежих незнакомых овощей с приятным запахом. Короче, этим ужином можно спокойно целый день питаться. Или один вечер закусывать. Привет гастрит и здравствуй язва, если желудок не лужоный. Но мои внутренние органы лишь зловеще усмехнулись от увиденного и требовательным урчанием заявили немедленно наполнить их этим месторождением гастрономического оргазма и изжоги.

Пустые кружки были оперативно заменены на полные, и мы приступили к геноциду копченостей.

Тем временем за окном стремительно темнело, а в трактире стремительно становилось людно. Столы уже все были заняты. За стойкой бармена… тьфу, трактирщика сидело несколько человек. Мое внимание зацепилось за громилу возле стены. Метра два ростом как минимум, гладковыбритое лицо, темные волосы, стрижка-каре. Одетый в кожаный пластинчатый доспех без шлема (фетиш тут по кожаной моде, что ли?), со стальным широким нагрудником, с двумя короткими мечами, скрепленными накрест на спине. Сидел, пил пиво и пялился на нас. Первый раз я не придал этому значения. Второй раз, встретившись взглядами, я успокаивал себя мыслями о том, что он просто рассматривает новичков, а не хочет нами закусить. На третий раз я не выдержал и пиво, уже в немалых количествах плещущееся во мне, показало ему средний палец.

Громила засмущался, его глаза мелко забегали, а после он отвернулся от нас, и залпом опрокинул в себя свое пиво. Ну или что он там пил из аналога местной пивной кружки.

Горнбрад резко перестал жевать, судя по прекратившимся с его стороны характерных звуков поглощения пищи. А Леха подавился и начал кашлять и стучать себя по груди правым кулаком.

— Ну и что я опять не так сделал? — посмотрев на них по очереди, спросил я.

Гном хлопал выпученными по пять рублей глазами, а Леха прокашлялся и сиплым голосом сказал:

— Ты придурок, ты в курсе, что даже в нашем родном мире в разных странах одни и те же жесты по разному трактуются?

— То, что придурок, в курсе. А про жесты не, не думал. Да и как можно по другому трактовать фак? — ответил я, а по спине пробежала холодная капля пота, сопровождаемая толпой мурашек, и скрылась в межбулочном пространстве.

— Как, как… — ответил Леха, приложив ладонь к лицу. Ей богу, скоро фейспалм станет его родным состоянием, а ладонь прирастет к морде. — В этих краях этот жест пальцем вверх означает «у меня на тебя встал», пальцем вниз — «на тебя никогда не встанет»

Пиздец.

Не просто пиздец, а пиздеццище.

И даже теперь не знаю, что хуже. То, что показал этот жест громиле, или то, что громила не оскорбился, а засмущался…

Впервые в жизни я понял на своей шкуре, что такое «пробил холодный пот».

А мурашки решили свалить из задницы на всякий случай.

— Кому ты хоть умудрился свой палец продемонстрировать? — спросил Леха, сидевший спиной к стойке и не видевший всей картины.

Ответил за меня гном, сидевший так, что стойка входила в его поле зрения:

— Ши… ши… Шиира… Н…

— Шииран? — поднял Леха левую бровь — Ну, тогда считай, тебе повезло. Она тебя небольно убьет. Ррраз — и все.