Потери степняков в этой битве были самыми большими с начала похода на запад, если не считать сражения с русами – пятнадцать тысяч человек убитыми и тяжело ранеными, что уже не вернутся в строй, все-таки рыцари оказались мощными бойцами и в замесе показали всю свою силу, но это не помешало всем широко отметить победу грандиозным пиром по отблески тут и там пылающих погребальных костров и пылающего Дрездена.
– Джэбэ… – обернулся Субэдэй к своему рядом сидящему товарищу, вдруг замолчавшему посреди веселья.
Старый воин и военачальник, упав на спину, не мигая смотрел в ночное небо.
– Прощай, мой друг, – с тяжелым вздохом произнес Субэдэй, закрывая товарищу глаза рукой. – Пусть духи предков примут тебя благосклонно. Я же выполню нашу мечту и дойду до края мира…
Глава 2. Булгария
1
Юрий Всеволодович внимательно отслеживал все события, происходившие в Европе, и в целом был очень доволен тем, как продвигались дела. Трофеи шли сплошным потоком, особенно порадовали табуны рыцарских коней, что доставались не только по его десятинной доле, но и дополнительно выкупались за счет иной части добычи: доспехов с оружием, тканей, драгоценностей…
Кочевники не стремились пересаживаться на мощных коней. Все из-за дополнительного ухода за ними, а также из-за того обстоятельства, что западноевропейские кони не способны сами добывать себе пропитание, как те же монгольские лошади, да и вообще, чтобы поддерживать свои физические данные, в качестве основного корма им требовался овес, а с ним в степи совсем плохо. Так что столь необходимое поголовье крупных скакунов для создания тяжелой кавалерии и общего улучшения конского поголовья на Руси шло на восток.
Возникло некоторое опасение, что Субэдэй со смертью своего товарища Джэбэ свернет западный поход, к тому же он давно реабилитировался за поражение от русов и, значит, мог с чистой совестью возвращаться в свои родные степи в ореоле славы великого завоевателя и получить причитающуюся щедрую награду из рук самого Чингисхана, но нет, наоборот, старый монгольский военачальник с еще большим ожесточением принялся бить вражеские армии и жечь города, словно мстил немцам за смерть своего напарника.
Зачем? Учитывая, что западные народы лучше было бы взять в союзники против день ото дня крепнущей Руси.
Сложно сказать, но вполне возможно, что как раз для того, чтобы западные монархи, прочувствовав силу монголов, стали более податливыми и, когда придет время заключать союз, не отмахнулись от него спесиво, а вспомнили, к чему это может привести в обратном случае.
Субэдэй был умен и как талантливый стратег просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед, в том числе в политическом плане.
Северные германские земли содрогнулись от ужасов монгольского владычества, что породило новые потоки беженцев. Большая часть, конечно, побежала на запад во Францию, кто-то на юг, но там горы, и много людей разместиться не могло, еще часть населения, что побогаче, ломанулась через моря на север в Англию, а также Норвегию и Швецию, на всем, что только могло плавать, но значительная часть восточных немцев вспомнила, что они вообще-то славяне, и стала пробиваться на восток.
Не то чтобы вспомнили сами, скорее, им активно напоминали внедренные агенты ЦРУ по давно отработанной схеме вброса слухов. Для тех, кто готов был перебраться в безопасные районы с принятием новых правил жизни, готовился транспорт, как речной для перевозки людей в восточную Польшу (да и беженцы сами активно скупали лодки и строили плоты), так и морской для перевозки сразу на Русь. Ушкуйники в этом плане оказались как нельзя кстати.
Перестроились и купцы, получая за перевозку просто огромные прибыли, ведь люди были готовы отдать последнее, лишь бы спасти свои жизни.
Не сказать, что народу переселилось так уж много, но и сорок тысяч человек за шесть месяцев тысяча двести двадцать пятого года тоже можно считать неплохим результатом, а учитывая, что степняки и дальше будут творить всякие непотребства еще пару лет, то можно было ожидать увеличение потока беженцев, среди которых не только крестьяне, но и различные ремесленники.
Всех беженцев, по крайней мере крестьян, расселяли по территории Руси по отлаженной на поляках схеме, стараясь не допускать национальных анклавов. Хотя в долгосрочной перспективе это было не так уж и важно, все они рано или поздно рассосутся. Просто Юрий не хотел, чтобы возникли очаги внутреннего напряжения, ведь в подобные анклавы противник мог внедрить своих агентов, что начнут мутить воду.
Неприятной, хоть и ожидаемой вестью стало использование европейцами пороха и закладка ими огромного количества селитряниц, но, увы, от этого изначально никуда было не деться. Оставалось радоваться, что европейские алхимики еще долго не смогут подобрать оптимальный состав и наладить технологию производства, то есть будут использовать пороховую пыль или мякоть, а она чудовищно гигроскопична, что еще сильнее снижает невысокое качество состава.
Не оставляли без пристального внимания и восток, где тоже намечались перемены, в которых можно и нужно было активно поучаствовать.
Практически одновременно с Джэбэ умер булгарский хан Чельбир. На ханский трон воссел его младший брат Мир-Гази, и в Булгарии началось брожение, по крайней мере среди знати, очень недовольной реформами во внутренней политике, начатыми новым ханом.