Стремительно развернувшись, харен с рыком саданул кулаком по столешнице и ураганом вылетел за дверь. Рот Майяри приоткрылся, и она вытаращилась на совершенно спокойного, хоть и несколько мрачного господина Шидая.
– Всё в порядке? – осторожно спросила она, с опаской посматривая на распахнутую дверь.
– Не переживай, – отозвался Шидай, не отрывая взгляда от входа, – его слегка раздражает, когда решают за него. Ничего, потерпит, – по его губам скользнула чуть виноватая улыбка, – я не так часто позволяю себе подобное. А чего ты замерла? Собирайся давай, пока все деревья в парке не разбежались!
О том, что Виидаш собрался уезжать, Майяри узнала уже на следующий день, правда, совершенно случайно и вместе с, наверное, всеми жителями дома. Несмотря на почтенный возраст, орал господин Ерон с молодецкой удалью. Его вопль девушка услышала ещё в своей спальне и выскочила в коридор, обеспокоившись, что с другом приключилось что-то худое.
– К ним?! – голос патриарха рода Ишый поднялся на такую высоту, что Майяри заподозрила, что эту фразу старик повторяет не первый раз и повторяет, повышая голос всё выше и выше. – Эти униженцы только и могут покорно лизать задницы хайнеса и его приспешников, принимая каждое их слово как дань богов! И ты хочешь бросить наш славный род и уехать в эту гниющую изнутри семейку?! Я потратил годы, чтобы вырваться из их лап и построить свой оплот свободы, чтобы мои потомки могли сами решать свою судьбу, а теперь ты сам хочешь засунуть голову в этот хомут?!
– Ты хотел сказать: построить свой оплот свободы, чтобы самому решать, как жить твоим потомкам? – мрачно, не очень охотно огрызнулся Виидаш.
– Заткнись, мальчишка! Мало тебе тех ошибок, что ты уже по дурости наворотил? Я сразу тебе сказал, чтобы ты не связывался с этой Майяри. Подобные ей девки с туманным прошлым никогда ещё и никому не приносили счастья!
– Не трогай Майяри! – голос Виидаш зазвучал злее.
– Ты даже сейчас, после всего, что произошло, продолжаешь её защищать? – изумился господин Ерон. – Она втянула тебя в такую историю…
– Заткнись, дед! Ты даже не знаешь, о чём говоришь!
– Да об этом уже все знают и треплются на каждом углу!
– И что они знают?! – заорал Виидаш. – Сказочку, которую придумали, чтобы сохранить честь прославленного рода Ишый? Сказочку, придуманную хареном, дабы уберечь твои седины от выпадения! Каково это, дед, – осознавать, что сохранением чести рода ты обязан вездесущим Вотым?
Наступила звенящая тишина, и ошеломлённая Майяри наконец заметила госпожу Ярену, испуганно притаившуюся в коридоре за занавесью.
– О чём ты…
– Забудь!
– Причём здесь Вотые? – казалось, господин Ерон разъярился сильнее прежнего. – Ты встрял в их игры? Я предупреждаю тебя, что связь с этим ушлым семейством отправит тебя на самое дно мира! У них нет никакого понимания чести!
– А тебе это понимание помогло? – Виидаш невесело рассмеялся. – Знаешь, я долгое время не мог понять, почему, прожив здесь столько лет, ты не обзавёлся хоть какими-то близкими знакомыми? Почему старые друзья никогда не приезжали проведать тебя? До меня доходили разные истории о тебе, но я думал, что люди в отместку за твой скверный характер привирают. И до меня только сейчас стало доходить, что их рассказы могут правдой. Ты растерял всех своих друзей! Цепляясь за мелкие обидки, ты ссорился с ними, разрывал связи, считая их недостойными своего внимания, а затем и сам становился недостойным.
– Ах ты гадкий зверёныш…
– Отец господина Шидая, – стоило Виидашу произнести эти слова, и господин Ерон умолк. – Стоило тебе прознать, что тот заимел какие-то дела с Вотыми, и ты возвёл его в злейшие враги. Каково тебе было, когда ты узнал, что это ложь? Это ведь был твой самый старый, самый преданный друг, готовый до скончания времён терпеть твой паршивый характер. Да даже если бы он действительно имел дела с Вотыми, неужели нельзя было ради вашей большой дружбы закрыть на это глаза? Но ты отказал его сыну, когда тот пришёл просить о помощи. Что ты тогда сказал? Попроси Вотых? Мне действительно интересно знать, что ты чувствовал, когда понял, что это не тебя предали, а ты предал!
Последнее слово звонко, как пощёчина, разлетелось по коридору и выкатилось на лестницу.