– У Богдана сотрясение. Он ушел из больницы под личную ответственность, – встаю я перед Мишей и загораживаю Кортнева от его уничтожающего взгляда.
– На пять минут вас оставить нельзя! – врывается голос подруги в мое сознание. – Богдан, пойдем, этим двоим нужно поговорить, – я не знаю, она действительно так считает или просто боится, что Миша убьет Кортнева. Говорить мне с Тигиевым совсем не хочется. Да и не о чем. Поздравить с будущим отцовством? Мне кажется, это будет высшей точкой лицемерия.
– Жанна, он не имеет права вмешиваться в жизнь Маши. Он ведь ей не брат! – Миша не смотрит в его сторону, но я знаю, что с трудом себя сдерживает.
– Пойдем, я тебе говорю! – шипит Жанка.
– Понравилось с ним целоваться? – Тигр говорит холодно, смотрит на мои губы. Мне хочется сказать «да», причинить ответную боль, но я молчу. Это будет так глупо, так по-детски. Он делает шаг ко мне. – Ника не беременна, она солгала, чтобы мне отомстить, – он подносит пальцы к моим губам и жестко стирает с них чужой поцелуй. – Пуговка, больше никогда не позволяй другим мужчинам к тебе прикасаться, – я вижу, что ему больно. Он впервые настолько открыт, что я могу считывать все эмоции. Хотела, чтобы он почувствовал все то, через что пришлось пройти мне, а сейчас устыдилась. – Я люблю тебя, Маша…
Глава 21
Миша
Не спал ночь. Машу искал, пытался дозвониться. Нервничал. Телефон она отключила, я не мог отследить ее местонахождение.
Приехал к первой паре к универу. Ждал, она не появилась. Возможно, ночевала у подруги, адреса Жанны я не знал.
Ни работать, ни тренироваться в подвисшем состоянии не мог. В голове постоянно бьет набатом, что мне нужно увидеть Машу. Успокоить. Нику хотелось найти и разорвать. Лживая тварь.
Маше больно, но я верил, что она не наделает глупостей. Хотя подруга у нее – та еще авантюристка. Наконец Пуговка включила телефон, и я теперь знал, где могу ее найти.
Она сидела на скамейке вместе со своим поклонником. Мило так сидят. Головы склонили друг к другу. Ощутил жгучую ревность. Постоял немного, чтобы погасить эмоции. Сейчас они не к месту. А потом он поцеловал Машу. Позже я не мог вспомнить, как оказался возле них, что говорил и как поборол желание убить соперника.
Жанка появилась, увела Кортнева, за что ей огромное спасибо. Не знаю, смог бы я удержаться и не врезать, начни он лезть на рожон. Я все еще в бешенстве. Смотрю на влажные, чуть припухшие губы Маши и мне хочется убивать.
– Понравилось с ним целоваться? – смотрю в большие бездонные глаза, ощущаю ее боль, злость начинает затухать. Подхожу к Пуговке, мне хочется стереть боль из ее глаз, но я стираю чужой поцелуй с родных губ. – Ника не беременна, она солгала, чтобы мне отомстить. Пуговка, больше никогда не позволяй другим мужчинам к тебе прикасаться, – от одной мысли, что она может быть с другим, хочется сдохнуть. – Я люблю тебя, Маша, – никаких метаний или сомнений. У меня было много времени обо всем подумать, я точно знаю, что этих слов никогда не скажу другой женщине.
По ее щекам текут слезы. Успокоил, блин! Хватаю Машу и прижимаю к себе. Мне не нужно слышать ответное признание, я точно знаю, что любит. Просто я обидел ее своим отказом, и Пуговка не может мне так быстро поверить.
– Она сама призналась, что обманула? – тихо спрашивает Маша куда-то в подмышку. Мне совсем не хочется вспоминать неприятный разговор с бывшей любовницей, но для Маши это не простое любопытство. Не успокоится она, не услышав подробности.
Я по возможности подробно пересказываю вчерашнюю сцену, опускаю какие-то детали.
– Она может рассказать все Егору?
– Нет, – уверенно лгу, чтобы Маша напрасно не тревожилась. Человек, способный врать, что ждет ребенка, – способен на многое. Не надави я на Нику вчера, неизвестно, сколько времени она продолжала бы водить меня за нос. Через пару месяцев с грустным лицом сообщила бы мне, что потеряла нашего ребенка.
Прижимаю Машу к себе. Правильно, что она находится в моих объятиях. Тут ее место. Путь все видят, что Маша моя. И только сейчас начинаю немного успокаиваться.