– Но как? Что?.. – О, тьма-тьмущая, она даже не знала, что ей спрашивать. – По какому признаку выбираются женщины? – наконец, сформулировала вопрос. – Почему я? Почему Нелли? Почему та стародавняя девушка? Нет, все-таки почему именно я? – Брина важнее. – Почему твое ядовыделение помогло именно мне? Ведь другого догмара оно сразу же отправило бы в морг – в безвозвратный догмарский морг!

– Я не знаю, Брина. – Ролан оставался спокойным. – И никто из ferus не знает. Для нас это было не менее шокирующим, чем для тебя.

Брина глубоко вздохнула, затем прикрыла глаза.

– Значит, я изгой, – произнесла смиренно. – В среде догмар: они же не простят меня.

Брина слышала, как приблизился Ролан, сел рядом с ней и сказал:

– Ты и без того там изгой.

Она обернулась к нему.

– Я не изгой, – опровергла его Брина, – точнее не была им. Да, Лисандр запер меня, но это ни о чем не говорит. Он не может исключить меня из рядов моей расы, пускай я не стремлюсь в этих рядах задерживаться.

Брина вспомнила видение: Лисандра, сидящего перед ней, себя, обещающую не покидать его.

– Мне нужно поговорить с ним, – сказала Брина. – Все объяснить.

– Что ты собралась ему объяснять? – Ролан нахмурился.

– Не знаю, но я должна его увидеть.

Душу что-то терзало, странный сон не давал ей покоя. Он затронул в Брине некие струны, всколыхнул застывшие воды: воды чувств, намерений, воспоминаний, что взметнувшись волною пылинок, все никак не желали оседать. А теперь еще и это – она полу-ferus. Как Лисандр к тому отнесется? Как она сама к этому относится?

Брина посмотрела на Ролана: откинувшись на спинку дивана, он устало прикрыл глаза.

Ролан и вправду выглядел иначе: каким-то серым, помятым, утомленным. Как он чувствовал себя, когда она умирала? Когда пытался спасти ее, вдохнуть в нее новую жизнь? Когда не оставалось никакой иной надежды на исцеление, кроме как принять судьбоносное решение и наполнить органы Брины своей тлетворной отравой? Что испытывал при этом Ролан?

Она пододвинулась к нему. Еще немного (закинув ноги на диван), и еще (преодолев сантиметры на коленках) – Брина легла на мужскую грудь.

– Я прощаю тебя, – сказала Брина, наблюдая, как подрагивают мужские ресницы.

Ролан обнял ее, прижал к себе.

– Как-нибудь отблагодаришь меня, – добавила Брина.

Ролан улыбнулся.