Он рычит, монстр, которым он является, и заливает мое лицо своей спермой. Я приветствую это, держа рот открытым, пока он брызгает мне на язык, жадно глотая. Я едва держусь на четвереньках, изо всех сил пытаясь дышать и осознать то, что только что произошло.
Но он не дает мне времени подумать. Он поднимает меня, затем разворачивает так, что я оказываюсь лицом к плитке, спиной к нему. Его рука жадно скользит у меня между ног, и он сопит мне в ухо, разговаривая со мной.
— Ты думаешь, что можешь дать мне еще, принцесса? — Спрашивает он, и я изо всех сил пытаюсь выдавить ответ. Его член все еще тверд у меня за спиной, когда его палец опытными прикосновениями обводит мой клитор. Я прислоняюсь головой к стене душа, когда он прикасается ко мне, все еще чувствительная после предыдущего оргазма.
— И не думай, — шипит он мне на ухо, — что я не видел, что ты мне не веришь. Я ждал тебя, принцесса. Ты
Его слова выводят меня из себя. Я извиваюсь от удовольствия, моя задница выгибается навстречу ему, когда я кричу от наслаждения.
Он видит меня насквозь, как я и предполагала.
И когда я падаю в его объятиях, я знаю, что то, что я сказала Люси, неправда.
Мы встречаемся не случайно.
Я совершенно одержима им.
И я не собираюсь его отпускать.
ГЛАВА 20
— Результаты анализа крови в норме, мисс Уокер, — говорит доктор дрожащим голосом, глядя на меня вместо того, чтобы обратиться к Амелии. — Как в прошлый раз.
Я рычу, моя рука перекинута через стул Амелии. Она настаивала, что мне не обязательно быть здесь, но я хотел прийти.
Мне нужно узнать больше о ее болезни и о том, почему у нее такой некомпетентный врач.
Прежде чем он увидел меня, он практически закатил на нее глаза, как будто раздраженный тем, что она вообще удосужилась снова переступить порог его кабинета.
Она бросает на меня взгляд, предупреждающий остановиться, но я игнорирую ее.
Недопустимо, что они ей не помогают.
— Должно быть нечто большее, чем просто анализы крови, — говорю я, приподнимая бровь в сторону доктора. — Возможно, пришло время
Он что-то бормочет, и я не вижу никаких следов осуждающего мудака, которым, по словам Амелии, он является. Я просто вижу испуганного, тщедушного Бету.