Потайную дверцу беглец спрятал за просторным шкафом. В одной квартирке обустроил личные, непритязательные апартаменты скромного холостяка. В другой - лабораторию, от вида которой разрыдались бы завистливо профессора большинства заштатных институтов. Пять лет Захар боялся подвергнуть себя медицинским исследованиям, не доверял больницам, опасаясь выделиться из числа обычных пациентов - ждал. Ждал, когда представится возможность осесть где-то надолго, найти помещение для размещения лаборатории с самолично изготовленной аппаратурой для подробных тестов организма. Голову терзали опасения: Воронцов всерьез предполагал, что некая хитрая настройка, данная ему в военной лаборатории однажды засбоит, и стоит быть готовым к неприятностям любого рода. Будь то диарея кишечника, неконтролируемые мысленные извержения или приступ пароксизма. Повод для подобных опасений был более чем серьезен: отправной точкой воспоминаний служило место - столовая военной базы. То есть: "сбой" произошел неконтролируемо, внезапно, в людном месте. Захар отлично помнил, как просидел в заполненном офицерами помещении добрых полторы минуты, прежде чем за ним явился обеспокоенный мужчина в белом халате и не начал заговаривать зубы засбоившей "боевой машине".
И это было против логики. Если бы память "подопытному кролику" стирали намеренно, он
Так что, необходимо, важно, познать
...Место под лабораторию было расчищено. Соседи думали, что в двух квартирах поселились разные молодые люди: в первом подъезде странноватый очкарик в пыльной беретке и всепогодной серой хламиде на двух разномастных пуговицах, во втором - аккуратный молодой мужчина, с короткой стрижкой и мускулистыми руками.
Немного обустроив "лежбище", Захар занялся поиском работы.
Работать ради пропитания Воронцову не требовалось совершенно: он мог бы день-деньской торчать в лаборатории, мастерить необходимую аппаратуру, заказывая запчасти россыпью и блоками по Интернету, валяться на диване с книгами в руках... Но представляя подобную жизнь анахорета, Захар так же понимал, что чокнется быстрее в четырех стенах. Одиночество изводило. Стены давили молчанием. Временами хотелось задрать голову вверх и словно волк-одиночка на луну, завыть на люстру.
Это состояние накатывало все чаще, однажды утром Захар буквально выбежал из дома и, радуясь каждому встреченному на улице лицу, "пошел в народ". Ощущая себя немного идиотом, бродил по городу, толкался в магазинах, локтями чувствуя
На глаза попалась вывеска "Ремонтная мастерская". На скромном рекламном плакатике изображение утюгов, пылесосов и телевизоров. Воронцов подумал лишь секунду и храбро вошел в небольшое помещение ателье.
Длинную как пенал комнату разделял надвое прилавок. За прилавком сидел немолодой лысоватый мужчина с внушительным вислым носом и, прищурившись, глядя в глазную лупу, длинной отверткой ковырялся во чреве древнего транзистора. За его спиной стояли стеллажи с принятой к ремонту и уже починенной техникой. В углу, в огромной телевизионной коробке лежала груда всяческого хлама: резисторы, транзисторы, останки лампового радиоприемника, магнитофон невиданной модели, с корпусом, обклеенным рисунками полуголых красоток в доисторических купальниках, разнообразнейшие мотки разноцветной проволоки и прочая, прочая восхитительная дребедень.
Вид коробки с раритетным хламом заворожил Захара практически до немоты. Воронцову вдруг смертельно захотелось по локоть погрузить в коробку руку и найти, нащупать там исколотыми пальцами какое-то сокровище. Деталь для давно придуманного космического аппарата, реле мечты - для магнитно-ядерного томографа.
Ах, как изумительно пахло в той мастерской! Горячим паяльником, солями серной кислоты, пыльными внутренностями теле- и радиоприемников, горелыми проводами и вспыхнувшими предохранителями...
- Что у вас? - уныло исследуя отверткой труднодоступные места транзистора, невнимательно буркнул лысоватый брюнет. В руках у Воронцова ничего не было, но на застекленной до половины двери ателье висело объявление, что здесь берут в починку мобильные телефоны.
- Добрый день, - вежливо проговорил Захар и стушевался. Когда человеку кажется, что он попал на свое место, становится страшной его потеря по глупому недоразумению. - Я как бы... работу ищу. Вам не нужен помощник?
- Нет, - не отвлекаясь от заупрямившегося аппарата, буркнул мужчина.
- Я много не попрошу, - впервые услышав в своем голосе просительные нотки, произнес Воронцов. - Мне как бы, перекантоваться...
- Мне бы самому перекантоваться, - впервые поглядев на посетителя сквозь лупу, хмыкнул ремонтник. - На хлебе и воде...
В принципе, после этого уже можно было уходить. Воронцов получил идею - ему следовало искать место в подобных ателье, где становятся оправданными капельки кислоты на руках, ожоги от паяльника, интерес к препаратам и химикалиям, так напрягающий органы правопорядка, в особенности отвечающими за борьбу с террористами-подрывниками.
С губ Захара почти сорвались прощальные слова и извинения за беспокойство...
- Папа!! - раздалось возмущенное восклицание из комнаты, куда вела открытая дверь в углу приемной ателье. - Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не оставлял огрызки?! Мухи налетят!
В "Кодекс безопасности беглеца" Захар давно занес параграф: обязательное изучение языков и диалектов, встречающихся в странах временного пребывания. Прибыв в Россию, Воронцов бегло, но достаточно ознакомился с языками стран СНГ - ремонтник и, судя по обращению, его дочка, разговаривали на армянском.