— Ты ему хоть остыть-то дай, — сварливо отозвалась Арха, стягивая лабораторный халат. — С тебя пять империалов.

Видимо, у ведуний сердца вырезали из материала покрепче камня.

— Сколько?! — вытаращил голубенькие глазки ифовет. — Арха, ты с башни не падала?

— Нет, — честно отозвалась лекарка. — А ты чего хотел? Во-первых, тебе нужно было срочно, так? Во-вторых, если меня за этим делом застукают, из лечебницы я вылечу, не успев сказать «простите». А, в-третьих, цены на все растут, солнце. Впрочем, не хочешь — не надо. Найду, кому продать.

С независимым видом, нисколько клиентом не интересуясь, она вынула из кармана стеклянный флакончик, вставила в его горлышко воронку и золотым, естественно, черпаком начала переливать зелье.

Только вот кончики ее ушей напряженно подрагивали, выдавая хозяйку с головой. К ее счастью, Шай наблюдательностью не отличался. Да и занят он был, пытаясь сообразить, что для него приоритетней: здоровье или собственный, не слишком толстый, кошелек.

Арха его не торопила, хотя и сама того не замечая, начала покусывать губу. Деньги ей были нужны, очень нужны. А расставаться с немалой суммой демону явно не хотелось. Но еще одно правило грамотного маркетинга гласило, что чем больше клиент нервничает, тем больше шансов, что он заплатит. Да, собственно, и деваться-то Шаю было некуда. Не к лекарю же ему идти с дурной-то болезнью! Если кто узнает, какую пакостью порой подхватывают императорские гвардейцы, то скандал выйдет знатный. И дело не только в том, что они венценосное тело охраняют.

В гвардию абы кто не попадает. Если ты не можешь перечислить своих предков до десятого колена включительно, а твой папа — как минимум! — не занимает пост советника при министре, то в императорской охране тебе делать нечего. Естественно, что сливки аристократии должны быть безупречны во всем. А сливки с гонореей уже кажутся несколько… прокисшими.

— Ну-у, Арха-а, ну-у сделай скидочку. Ну, я ж к тебе уже три года бегаю, — заскулил Шай, сообразив, что без вожделенного снадобья ему уходить не с руки.

— Вот именно. Бегаешь и бегать будешь, — отрезала Арха, решившая быть непреклонной. — Ты со своей красавицы не только заразу поимел, но и немало золота. А за удовольствие платить надо. Вот и плати, родное сердце.

— Злая ты, Арха, — обиженно сопнул носом демон и послушно полез за кошельком.

— Недобрая, — согласилась лекарка. — Но мне, вроде, и не положено.

— Ведьма, — кивнул блондин.

— Ведунья, — поправила она его, одной рукой принимая монеты, а другой отдавая пузырек. — Столовую ложку сейчас и по чайной ложке три раза в день…

— Да помню я, не учи ученого, — поморщился он.

— Лучше бы ты, ученый, помнил, как всякую заразу не хватать.

— Не могу ничего с собой поделать, — развел руками вмиг повеселевший блондин. — Как только встречаю свою любовь, у меня тут же крышу сносит. Ничего больше не помню. И вижу только ее — мою розу…

— Благо, у тебя каждую неделю по новой розе, а то и не по одной, садовник ты наш, — ухмыльнулась Арха, невольно заглядевшись на его такие наивные, по-младенчески чистые голубые глаза.

Все-таки, обаянию ифовета сопротивляться сложно. Даже если ты его совсем недавно видела без штанов и в ситуации, начисто отрицающей даже намек на романтику.

— Только одной розы нет в моем саду, божественная Арха. Ты избегаешь моих чар и жестоко ранишь столь хрупкое сердце, — пропел он, чмокнул лекарку в макушку и, засучив рукава форменного кителя, отобрал у нее пустой котелок.