А мне все равно, хоть с кем, лишь бы не одной.
Обычно мы работали по двое, два фельдшера. Иногда везло попасть в бригаду с врачом. Но чаще со студентом, мы даже не всегда спрашивали, какого он курса, то есть он еще санитар или уже фельдшер. Они в любом звании обязаны были уметь все, от уколов до повязок, иначе зачем они тут? Но мы были с ними как с равными, а они даже советы давали, как равные. А санитаров не студентов были единицы, обычно какие-то девочки после школы. Они потом уходили либо в медучилище, либо в другие места. Одна ушла учиться на фабрику, где расписывали цветами подносы, и ей там понравилось. Хотя мы все удивлялись, как можно было «бросить медицину».
Иногда приходилось работать без помощника. На авось. Авось повезет.
Вот еще одна особенность психологии врача — всеядность. Одна моя коллега на работе произнесла фразу: «Нам все равно, куда пошлют. Пошлют на отрезанную голову — поедем, пришьем, отвезем в больницу». Правда, это было в 80-е, когда «любой вызов должен быть обслужен». То же самое можно сказать о пациентах. Попадись хоть Гитлер — он получит такое же внимание, что и президент России или бомж из-под контейнера с улицы Брестской. Хотя никто не запрещает после вызова проявлять эмоции и реакции. В основном из-за них жизнь работника скорой помощи короткая и счастливая, как у уличных котов. Когда я читаю про очередной 100-летний юбилей какой-нибудь достойной личности, я точно знаю, что это либо артист, либо научный работник, но не работник скорой помощи.
Однажды я сдала больного в приемном, выхожу на крыльцо. Подъезжает задом лихой зеленый уазик, в уазике Рая без помощника, не считая водителя. Водитель распахивает задние двери, и Рая начинает выгружать на каталки одного, второго, третьего — все одинаковые, как красные комиссары: голова обвязана, сознания нет. Мы, конечно, помогли. Спрашиваю: «Рая, что это было?» «Да мотоцикл с коляской на трассе». С тех пор я знаю, что в уазике помещается до трех носилочных с ДТП. Если фельдшер — Рая. Она вообще была виртуоз в своем деле, при этом совершенно этим не гордилась, не задирала нос, что она такая умная, умнее любого врача. Потом она, конечно, тоже поступила в институт и стала врачом, вышла замуж и родила двоих детей, но гордиться своим умом так и не научилась. Так и проработала всю жизнь на линии. Сейчас она в сумасшедшем доме доживает, если жива еще.
Глава 17. Приметы и анекдоты скорой помощи
Главная примета врача скорой помощи — никогда не выезжать со станции без сумки, даже на пять метров от станции, даже до ларька за семечками. Стоит выехать без сумки — вот он тут тебя и подкарауливает, тот самый вызов. Какая-нибудь дама из городской администрации ногу подвернула в воротах скорой помощи.
Старинная русская забава — гадать и мистифицировать — вполне прижилась в скорой помощи. В жизни много мистики, но за делами мы ее не очень-то замечаем, а зря. Нет ничего страшного или жуткого в приметах, они просто напоминают нам некоторые вещи, предупреждают о том, что произойдет. Взять хотя бы это пророчество, что именно сегодня не меньше пятисот человек в Кемерове точно вызовут скорую помощь, потому что с ними что-то случится, но они об этом еще не подозревают.
Большая часть примет родилась в те годы, когда скорая еще только пересела с конной упряжки на автомобили. Некоторые приметы в медицине даже всерьез называют законами. Например, «закон парных случаев», то есть два подряд почти одинаковых вызова никого не удивляют. Хотя все остальные вызовы в эту же смену совершенно не парные, но именно о двух парных все говорят, что это закон сработал.
Еще есть такая примета: будешь бродить полночи по станции в ожидании вызова, пока не разуешься и не ляжешь на диван отдохнуть. Только глаза закрыл, тут же поступает вызов. Некоторые специально ложатся, чтобы побыстрее пришел вызов, побыстрее съездить и вернуться уже поспать часок.
Есть еще примета на первый вызов: если первый вызов утром с транспортом в гинекологию, то будут «гонять» всю смену без отдыха, будет «плохая смена».
Или: посмотрел без маски ангину, заглянул в рот с фонариком, дал команду «скажите А»: все, завтра сам жди ангину. Хотя это не примета, а вполне объяснимый исход. Ангина — инфекционное заболевание.
Разумеется, есть примета про кошек. В темноте не разобрать, какого цвета кошка перебежала дорогу, только глаза горят в свете фар. А кошки страсть как любят перебегать дорогу именно скорой помощи. Часами сидят на обочине, чтобы дождаться скорой помощи, и перебегают прямо перед носом. Поэтому вопрос решается так: кошка слева — колесо спустит, кошка справа — пациент неадекватный, будет деньги предлагать.
Но мы же не смотрим на приметы. Так, по дереву постучал — и все. Что бы ни случилось, надо идти, ехать и спасать, а не останавливаться и ждать, чтобы какая-то другая машина первая проехала по кошкиным следам.
Но вот ремонт в квартире затевать по воскресеньям точно нельзя. И кроить по пятницам.
Я была на вызове на проспекте Химиков. Так вот там два, не знаю, как их назвать, отец и сын затеяли сломать кирпичную кладовку в коридоре в воскресенье. В этих домах ленинградской серии есть такие большие кладовки, как комната для прислуги в сталинках, и почему-то она им помешала. И половина кирпичной стены 2,5 на 2 метра рухнула на папу, на ногу. Открытый перелом обеих костей голени. Папа сразу стал таким умным и сказал:
— Говорил я, что нельзя в воскресенье это делать.
Теперь меня под пистолетом не заставишь в воскресенье молоток в руки взять. И шуруповерт тоже.
Анекдоты были смешные про скорую. Как-то ночью возвращались на станцию на «Волге», санитар в салоне спит. Машина остановилась на светофоре, санитар не проснулся, но взял сумку и вышел. Мы приехали на станцию, а там уже из милиции звонят: «Там у вас санитар на Ленина с сумкой стоит один». Ночью, один, на пустом проспекте. Романтика! Пришлось ехать забирать.
А у пятой психиатрической бригады был такой анекдот. Поехали они однажды на вызов под утро, уже светало. Поворачивают на Советский проспект и видят перед собой русскую тройку белых лошадей, запряженных в коляску: на совершенно пустом проспекте едет, не спеша, цокают копыта. Некоторое время едут за ней, и фельдшеры молча наблюдают, как белеет лицо врача. А водитель у них и так был молчаливый. На площади тройка поехала прямо, а бригада свернула направо. Через какое-то время врач оборачивается и пытается что-то прочесть в лицах своих помощников. Все-таки он психиатр. Потом говорит: