Зрелище, открывшееся на берегу, поразило Валентину. Один из парней, по пояс голый, сидел на песке и потягивал «сухач». Чуть поодаль в тени кустов пристроились Катерина и другой парень – светловолосый, стриженный ежиком крепыш. Девушка стояла перед ним на коленях. Сначала Валентина не поняла, что происходит. Но, подойдя ближе, она разглядела: Катерина стояла на коленях и сосала член парня. Парень тяжело, прерывисто дышал, почти не двигая низом живота, предоставив партнерше задавать ритм. Парочка находилась достаточно далеко, в тени, и деталей Валентина не видела, но ее распаленное воображение живо дорисовывало то, что было скрыто от ее взгляда. Она слышала про женщин, берущих в рот – но то, что можно вот так стоять и наблюдать, как кто-то занимается этим…

– Ага, Катерина уже заглотила, – усмехнулся голый парень.

Но Андрей лишь легкомысленно отмахнулся. Происходящее не интересовало его.

– Такая и откусить может, – заметил он.

Его приятель усмехнулся.

То ли Валентина производила впечатление девушки недоступной, то ли у Андрея не было настроения трахаться впопыхах с кем попало, но в тот вечер он к Валентине не приставал.

Они уселись на песке, пустили по кругу последние две палочки шашлыка (не забыв оставить немного трахающейся паре) и последние две бутылки вина. Никто не обращал на парочку внимания, словно тех и не существовало. По-прежнему сидя чуть сбоку, Валентина краем глаза видела, как задергалось тело парня, когда он спустил; как судорожно задвигала головой девушка…

Эта сцена, как и та бесстыдная женщина из журнала, запомнилась Валентине навсегда.

Когда запыхавшаяся парочка присоединилась к остальным, никто не обсуждал происшедшее, словно ничего и не случилось. Опоздавшим вручили вино, мясо. Вновь зазвучали пошлые шутки и анекдоты, а потом, когда один из парней заметил, что, мол, пора по домам, все равно пить больше нечего, все поднялись и отправились к автобусной остановке.

Андрей проводил Валентину, взял телефон, пообещал позвонить, но позвонил лишь через неделю.

Поговорив о том, о сем, он предложил прошвырнуться, и Валентина неожиданно для себя согласилась. Вообще-то она на него злилась. Не звонил целую неделю! Она думала о нем, но понимала, что ничуть не влюблена. Ночью, лежа в постели, пока сон еще не пришел, она мечтала о том, как отдастся ему. Он казался ей олицетворением силы, первозданной страсти и вседозволенности.

Они посидели в ресторане Дома журналистов. В окружении взрослых людей Валентина сама чувствовала себя взрослой, солидной. Впервые в жизни она была в ресторане, но все ей казалось тут таким знакомым, понятным. Она ничуть не терялась.

Уже поздно вечером привел ее Андрей домой. Они долго тискались в подъезде, потом он целовал ее взасос – «по-французски», как он заявил. Его развезло, и от этого фразы получались очень смешными: «Птцлуемся по-фрасузки!»

Дома отец был, как обычно, пьян. Мать, заведенная до предела, устроила Валентине скандал:

– Ты что, совсем опаскудилась! – орала мать. – Ребенка в подоле хочешь мне принести! Была девушка как девушка, а стала блядью. Волосы остригла! На кого похожа стала…

– Ты лучше у своего пьяного мужика отсоси, – бросила Валентина.

Мать застыла. Все, что угодно, ожидала она от дочери. Ну, мог ребенок влюбиться, мог наделать глупостей, но так ответить родной матери! Запершись в своей комнате, Валентина ничуть не мучалась угрызениями совести. Она спокойно уснула, а ее мать всю ночь прорыдала на кухне, кляня дочь, пьяницу мужа и свою серую, убогую жизнь.

А Искусство уже прижилось в душе Валентины. Девушка перестала учиться, хамила учителям. На бюро был даже поставлен вопрос об исключении ее из комсомола, но пока ограничились строгим выговором, вспомнив прежние заслуги Валентины.

– Да отъе… вы! – заявила она Галке, зазывающей ее на очередное то ли комсомольское собрание, то ли классный час. Та только открыла рот и уставилась на подругу дикими, выпученными от удивления глазами…

Валентина похорошела. Чем более хамски, развязней она себя вела, тем больше парней сходило по ней с ума. Перед самым началом летних каникул, когда выяснилось, что за четверть в табеле Валентины не будет ни одной четверки, уже все парни школы с вожделением посматривали на нее. Любая одежда, даже самая простая, отлично сидела на ней, и Валентина выглядела получше других разодетых девочек. А с учебой творилось вообще что-то невероятное. По логике вещей Валентина не должна была написать ни одной контрольной. Она не учила уроки, не готовилась к контрольным. Вся в двойках за невыполненные домашние задания, в хамстве у доски – впрочем, учителя находили причину, чтобы за контрольные и сочинения ставить ей четверки, а не пятерки. Особенно громкий скандал получился из-за годового сочинения, отмеченного в РОНО, где еще не знали о чудачествах Валентины. Ее сочинение выиграло городской конкурс и чуть не выиграло всесоюзный. Валентина и сама удивлялась, начиная смутно ощущать присутствие той Силы, что отныне стала опекать каждый ее шаг.