По счастью, мои опасения не оправдались. «Джигит» не умер, а препарат подействовал не хуже, чем я ожидал. Возможно, даже лучше[38].

По прошествии нескольких минут Казбек перестал сопротивляться. Лицо чеченца побелело, утратило выразительность. Голубые глаза опустели. Теперь пленник напоминал гипсового истукана.

– Ты хорошо знаешь господина Головлева? – включив заблаговременно припасенный миниатюрный магнитофон, задал вопрос я и, к величайшему своему удивлению, услышал безжизненное «да». Я оторопел, так как про хозяина «Омеги» спросил машинально, по инерции. Головлев был намечен к уничтожению в первую очередь и неотступно вертелся у меня в голове. Но я не надеялся получить от вахидовских боевиков сколько-нибудь ценную информацию о банкире. Откуда им, мелким сошкам, знать?

Казбековское же «да» в корне изменило план проведения допроса, первоначальный замысел которого сводился всего-навсего к прояснению общей картины положения дел в стане неприятеля.

– Выкладывай, что именновас связывает, – оправившись от изумления, потребовал я.

– В двадцатых числах сентября Аслан Алиевич поручил мне возглавить службу безопасности «Омеги». С тех пор я много дней почти неотлучно находился при Головлеве.

– Ну и как? Сильно реорганизовал систему охраны? – поинтересовался я.

– Нет. Ты все делал правильно. Но личный состав я заменил полностью. Нашими людьми.

– Чеченцами? – уточнил я.

– Да.

– Почему?

– Ненавижу русских свиней, – бесцветным голосом произнес Казбек. – Кроме того, тем, с кем тыработал, Головлев перестал доверять. По мнению банкира, у тебя могли сохраниться связи с кем-нибудь из них. Правда, я считал это абсолютной чепухой. Ты не верил в надежность своих сотрудников. Недаром понатыкал «жучков» в офисе и большую их часть – в комнате отдыха охраны.

– А ты не дурак, – похвалил я чеченца, прикурил сигарету и лениво полюбопытствовал: – Куда ж вы сплавили головлевских секьюрити? Выгнали взашей без объяснений?

Ответ Казбека меня ошарашил.

– Словосочетание «выгнали взашей» в данном случае не соответствует действительности, – мертвым голосом возразил он. – Мы убили русских свиней, предварительно подвергнув их разнообразным пыткам: загоняли иголки под ногти, вырезали органы, отпиливали ножевкой конечности, заживо сдирали кожу, поджаривали на медленном огне. Одного сварили в кипятке. Но, как я и предполагал, никто не смог указать твое подлинное местонахождение.

– Зачем же мучили? – задыхаясь от гнева, прохрипел я.

– Ради профилактики и ради удовольствия. Аслан Алиевич любит острые ощущения. Я тоже, – с невозмутимостью робота ответствовал чечен.

В глазах у меня потемнело, сердце гулко заколотилось в груди. «Ради удовольствия»! Господи! Носит же земля эдакую нечисть!!! Вахидовские садистские наклонности я знал давно, но Казбек... Изначально он не то чтобы понравился мне, однако вызывал определенное уважение как мужественный, стойкий воин-профессионал, пускай и заклятый враг, подлежащий обязательному уничтожению. А в душе-то, оказывается, выродок не лучше Вахидова! Ну сюрприз![39]

«Сего народа нет под солнцем гнуснее, коварнее и преступнее!» – припомнил я характеристику, данную чеченцам генералом А. П. Ермоловым еще в XIX веке. Прав Ермолов! На все сто! Действительно – нет.

– Ладно, продолжим, – титаническим усилием воли подавив желание растерзать Казбека на части, сипло сказал я. – Вопрос следующий: каковы, с твоей точки зрения, наиболее уязвимые места в нынешней системе охраны Головлева?