— Дай ему еще, — потребовал Виктор.
— Он ничего больше не получит, пока не расскажешь.
На экране телевизора женщина в белом фартуке медленно, наслаждаясь процессом, нарезала мясной пирог. С легкой улыбкой она то и дело поглядывала в камеру, словно говоря: «Это так вкусно, дорогие телезрители! Божественно вкусно!»
Свин стер пальцами с пола капельки жира и сунул пальцы в рот. Его глаза умоляли: еще, еще мяса!
— Я жду, — повторила Дарья.
Виктор колебался. И тут Свин выдернул пальцы изо рта и выдал на одном дыхании:
— Он на заброшенных очистных, в канализации! Дай, дай еще мяса, дай!
Виктор зажмурился и покачал головой. Со словами брата из него словно бы вышла вся невозмутимость, в лице отразилась жуткая усталость.
Дарья ощутила триумф. Свин выложил информацию за куриную кожицу, но ее больше обрадовало то, как резко изменился Виктор. Сдался? Нет, она так не думала, но спеси в нем явно поубавилось.
— Еще мяса! — со злостью требовал Свин. — Ты обещала!
Она закрыла сковородку крышкой, выключила обе конфорки — на сегодня все, теперь есть дела поважней готовки.
— Ты обещала. Я же сказал, где твой муж!
Дарья усмехнулась:
— А вдруг ты соврал? Ляпнул первое, что в голову пришло, лишь бы я тебе пожрать дала. Нет, уродец, так не пойдет. Сначала я все проверю.
Свин от возмущения потерял дар речи. Он силился что-то сказать, но из глотки вырывались лишь звуки, похожие одновременно на лай и мычание.
— Он сказал правду. — Виктор уставился в потолок. — И ты это знаешь. Свин ведь больше ничего не получит, верно?
Дарья не собиралась ему ничего отвечать. Она взяла пульт и включила громкость телевизора. Женщина на экране весело пожелала телезрителям приятного аппетита.
Свин скрежетал зубами, от бессильной злобы корябая ногтями подстилку. Дарья сложила в корзину остатки овощей, миску с салатом, а сковородки с мясом и грибным рагу решила оставить — пускай запахом и недосягаемостью сводят с ума узников. В корзинку положила лишь один кусок курицы.
Свин яростно зашипел сквозь стиснутые зубы, вскочил, схватил пластиковое ведро, служившее унитазом, и с диким воплем швырнул его в Дарью. Не попал, лишь обрызгал себя собственной мочой — ведро угодило в стол и отрекошетило в сторону Виктора.
Дарья презрительно фыркнула: