Абсолютно никаких сообщений из Петерб[урга]. Очень неприятно. Игнатьевы прибыли к завтраку, он тоже ничего не слышал. Дума закрыта, почему? Говорят, определенно, это дело ее рук! В такой момент снова ужасная ошибка! Нужно быть действительно сумасшедшими, чтобы взять на себя подобную ответственность. Была у Беби, которая уже была одета и рисовала. Зина пришла к чаю. Обед был на 3 персоны. Шерв[ашидзе] читал.
1/14 марта. Среда.
Написала Аликс. Из Петерб[урга] ничего. Положение ужасное! Видела Фогеля, который рассказал, что знал. Стычки и столкновения. Волнения на улицах. Все это после закрытия Думы[92]. Мы можем благодарить ее за глупость и желание взять власть в свои руки в отсутствие Ники. Непонятно, как можно брать на себя такую ответственность. Столкновения на улицах. Призванные военные отказываются стрелять в народ. Полиция же стреляет. Много убитых! Родзянко встал во главе нового правительства, как в Греции[93]. Все прежние министры смещены и арестованы. Джозеф Бот пришел к обеду, Сандро – в 12 часов к службе. Была у Ольги.
2/15 марта. Четверг.
Приняла Шипова и Оболенского с Бекером. 36 лет я была шефом кавалергардов. Все так прискорбно теперь! Ничего не слышно из Петерб[урга]. Все очень скверно. Пришел Серж Лейхтенбергский, чтобы выразить сочувствие по поводу происходящего. Очень мило. Получила наконец телеграмму от Миши, который находится с Ксенией в Петерб[урге]. Была у Беби. Слышали, что в Кронштадте был мятеж, убит дорогой адм[ирал] Вирен. Это ужасно! А также убито много других, сколько – неизвестно. Сандро пришел к обеду. Говорят, что мой бедный Ники в Пскове. Сейчас я могу думать и говорить только обо всем этом кошмаре. Получила телеграмму от Ксении, в которой она пишет, что никто не знает, где Н[ики]. Страшно, что происходит. Господи, помоги нам!
Могилев. Ставка
3/16 марта. Пятница.
Спала плохо. Находилась в сильном душевном волнении. Поднялась в начале 8-го утра. В 9 ¼ пришел Сандро с внушающими ужас известиями – как будто бы Н[ики] отрекся в пользу М[иши]. Я в полном отчаянии! Подумать только, стоило ли жить, чтобы когда-нибудь пережить такой кошмар! Он [Сандро] предложил поехать к нему [Ники], и я сразу согласилась. Видела Свечина, а также моего Киру, который прибыл из Петерб[урга], где на улицах стреляют. Долгор[уков] также прибыл оттуда сегодня утром и рассказывал о своих впечатлениях. Бедняга Штакельберг также убит в своей комнате[94]. Какая жестокость! Навестила Беби в надежде, что она тоже поедет с нами, но она еще не выздоровела. Я нахожусь от всего в полном отчаянии! Мы попрощались в 8 часов. Поехала даже не на своем собственном поезде, который в настоящий момент находится в Петерб[урге].
4/17 марта. Суббота.
Спала плохо, хотя постель была удобная. Слишком много волнений. В 12 часов прибыла в Ставку, в Могилев, в страшную стужу и ураган[95]. Дорогой Ники встретил меня на станции. Горестное свидание! Мы отправились вместе в его дом, где был накрыт обед вместе со всеми. Там также были Фредерике, Сер[гей] М[ихайлович], Сандро, который приехал со мной, Граббе, Кира, Долгоруков, Воейков, А. Лейхтенбергский, Ежов и доктор Федоров. После обеда бедный Ники рассказал обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять ситуацию с Думой в свои руки, чтобы поддержать порядок и остановить революцию, затем – чтобы спасти страну – предложил образовать новое правительство и Ники [невероятно!] – отречься от престола в пользу своего сына[96]. Но Ники, естественно, не мог расстаться с сыном и передал трон Мише! Все генералы телеграфировали ему и советовали то же самое, и он наконец сдался и подписал манифест. Ники был неслыханно спокоен и величественен в этом ужасно унизительном положении. Меня как будто оглушили. Я ничего не могу понять! Возвратилась в 4 часа, разговаривали с Граббе. Он был в отчаянии и плакал. Ники пришел в 8 часов ко мне на ужин. Также был Мордвинов. Бедняга Ники открыл мне свое бедное кровоточащее сердце, и мы оба плакали. Он оставался до 11 часов [неразборчиво] – прибытие в Могилев.
5/18 марта. Воскресенье.
Была в церкви, где встретилась с моим Ники, молилась сначала за Россию, затем за него, за себя, за всю семью. Никаких новых указаний из Петербурга нет! В 11 часов служба окончилась. Я оставалась у Ники до обеда. Бедняга Фредерике выглядит ужасно постаревшим. Его дом сожгли, а жена, которая была больна, отправлена в госпиталь, и от нее нет никаких известий. Говорят, что на те полки, которые перешли на их сторону, теперь рассчитывать не приходится! Невероятно! Здесь тоже могло начаться подобное. Но генерал Алексеев провел своего рода смотр полков и понимающе говорил с ними, так что все осталось спокойно. К обеду приехал Александр и умолял меня сделать так, чтобы Ники уехал отсюда[97]. Я спросила – куда, за границу?! То же советовал и Фредерике, он также предлагал призвать Алексеева. То же говорили и мы с Александром. Я просила также Сандро и Серг[ея], и Ники сказал мне, что ему тоже советуют как можно скорее уехать и он считает, что это было бы правильно, но думает, что нужно дождаться ответа из Петербурга: безопасно ли там. Возможно, ответ придет завтра. Ники был чрезвычайно спокоен. Все те страдания, которые он испытывает, выше всякого понимания! Я возвратилась обратно в 4 часа. Фредерикса точно хотят арестовать, поэтому он хочет уехать в Крым! Настоящая беспричинная подлость лишь из-за его титула[98]. Мы попрощались. Он настоящий рыцарь.
6/19 марта. Понедельник.
Спала лучше. Написала Ксении. У меня довольно долго был ген[ерал] Иванов, прибывший из Царского Села. Говорила с А[лександрой Федоровной]. Она очень спокойна, но горда и упряма. Что же она может теперь чувствовать? Приходил английский ген[ерал] Вильяме, несравненный и трогательный. Говорить с ним было настоящим успокоением. Обедала у Н[ики]. Вернулась оттуда в 3 ½. Начала письмо Аликс. На сердце ужасно тяжело – что-то еще может произойти? Господь, помоги нам! Какая жестокость! За все происшедшее очень стыдно. Главное, чтобы все это не повлияло на ход войны, иначе все будет потеряно! К ужину пришел Ники. Оставался у меня до 11 часов. Мы узнали, что по дороге арестовали беднягу Фредерикса. Он, к сожалению, был очень неосторожен и отправил шифрованную телеграмму о том, что едет в Петерб[ург]. Как глупо и как жаль! Прямо на глазах у Ники над Гор[одской] думой вывесили два огромных красных флага!
7/20 марта. Вторник.
Продолжила письмо Аликс. Наконец-то получила от нее три старые телеграммы, которые были очень трогательными. Обедала у Ники. Постоянно идет снег. Мое письмо Ксении отдала Головкину. Ники принял военных агентов и с ними втроем отправился к поезду. Как все ужасно и безнадежно! Прибыл Алек[сандр]. Умолял Ники, чтобы он уехал из Царского Села. Затем сразу же отправился дальше. Легко сказать – уехать вместе со всеми своими больными детьми[99]. Как все жестоко! Да поможет Бог! На ужин Ники пришел с С. Лейхтенбергским, после чего мы немного поиграли в безик, я рассказала ему о том, что Алек[сандр] и Вильяме советовали ему уехать из Царского Села. Пришел Нилов и сообщил, что Н[ики] может ехать завтра.
8/21 марта. Среда.
Сегодня один из самых горестных дней в моей жизни! Я рассталась с моим любимым Ники. В первую половину дня видела Вельяминова. Я долго с ним разговаривала. После 12 пришел Ники – проститься со Штабом и остальными. В особенности тяжело ему было расставаться со своим любимым Конвоем. Пообедали у меня в поезде: Борис и мои. Был и командир полка георгиевских кавалеров[100] генерал Иванов. Какой бесподобный человек! Он произвел на меня прекрасное впечатление. Ники попрощался с ним и передал приветствие георгиевским кавалерам. Сидели вместе до 5 часов – пока он не ушел. Какое ужасное, горестное прощание! Да поможет ему Бог! Смертельная усталость от всего. Нилову вместе с Ники ехать не позволили. Какая досада! Большая часть свиты остается в Могилеве[101]. С Ники поедут только: Лейхтенбергский, В. Долгоруков, Кира, проф. Федоров. Как все это печально сознавать!
9/22 марта. Четверг.
Пришел генерал Вильяме, я попросила его взять письмо для Аликс. Он – человек чести. Остается теперь у Николаши. К обеду пришел Алек[сандр]. Сегодня наконец-то уезжаю отсюда – из этого ужасного места, что мне хотелось сделать намного раньше. От Ники еще ничего не слышно. Говорят, бедняга Бенкендорф Павел Константинович тоже арестован. Настоящая анархия[102]. Господь, помоги нам и защити моего бедного Ники. К чаю пришли Борис и Сергей. Они все присягнули, нарушив клятву, новому правительству. Как же все это отвратительно! Когда наконец собрались выехать, было 5 часов[103]. Приходил попрощаться Алек[сандр], после чего мы в конце концов уехали из этого ужасного, злополучного места.