Время не то, чтобы совсем позднее, но Ми и Фа привыкли в это время спать.

Спать, так спать. Мы спели им «Schlafe, mein Prinzchen! es ruhn», обе уснули почти мгновенно, а мы стали смотреть в окно. Что ещё делать в поезде зимой ночью, без четверти десять? Пить чай? Нет, мы так проводнику и сказали, что ничего нам не нужно. Чтобы не беспокоили.

И потому стук в дверь нас удивил.

— Откройте! — это проводница.

— В чём дело?

— Откройте! — и опять стучит.

Я надел пиджак с орденами — да, когда ехали на вокзал, тоже пригодились.

А девочки, которые уже были в халатиках, надели кастеты. Небольшие и в чём-то изящные. Однако! Чему их только учат в динамовской школе!

Я открыл дверь — и вышел в коридорчик.

Проводница, лейтенант милиции и пара пассажиров окружили меня.

— В чём дело? — спросил я лейтенанта.

— Поступил сигнал… — но Золотая Звезда его смутила.

— Сначала представьтесь

— Лейтенант Хохлов.

— Теперь дальше.

— Поступил сигнал, что в этом купе веселятся… во время траура!

— Веселятся?

Стало тихо, только перестук колес, да и тот тихий, здесь бархатный путь.

— Кто же здесь веселится?

— Поступил сигнал…