Было четыре часа пополудни. Солнечные лучи, скользнув вдоль гребня Плезы, осветили верхушки елей. В лесу темнеет быстро, нужно спешить.

Удивительно и необычно выглядели эти леса на горных склонах. Тут почти не встречались накренившиеся или кривые стволы — высокие деревья стояли прямо будто свечи. Ровные, без единого нароста ветви протянулись над землей на высоте пятидесяти или шестидесяти футов. Не было ни подлеска, ни травы, только, подобно змеям, расползались по земле корни, а на желтоватом мху хрустели под ногами ветки и шишки.

Но вот путники вошли в молодой ельник. Около четверти мили продирались они сквозь колючую чащу. Вот где Нику пригодилось крепкое телосложение и сильные, тренированные ноги, чего так недоставало доктору Патаку. Если бы лесничий был один, он прошел бы этот путь за час, но с таким спутником пришлось потратить целых три часа. Доктор с помощью Дека карабкался по скалам и замирал от страха при одной мысли, что может отстать и заблудиться в этих пустынных и жутких местах.

Подъемы становились все круче, а лес поредел. Теперь встречались лишь отдельные группы деревьев, которые стали тоньше и ниже. В просветы виднелась горная цепь на горизонте. На вершины уже лег вечерний туман.

Река Ньяд, которую лесничий не терял из виду, превратилась в узкий ручеек. В нескольких сотнях шагов над ними высилось плато Оргалл с замком, построенном на голой скале.

Наконец они у цели. Бедный доктор, не в силах сделать оставшиеся два десятка шагов, повалился наземь, словно бычья туша под ударом мясника.

Нику Деку это восхождение не стоило особых усилий. Он стоял, пожирая глазами замок, к которому еще ни разу не приближался на столь близкое расстояние.

Перед ними тянулась зубчатая стена, окруженная глубоким рвом, единственный мост был поднят против входа, защищенного валом из камней. Кругом — тишина и безлюдье.

Свет заходящего дня позволил охватить взглядом весь фасад, а боковые строения уже тонули в сгущающихся сумерках. Ни одной живой души не промелькнуло ни над парапетом куртины, ни на верхней площадке башни, ни на галерее второго этажа. Никакого дыма не выходило из изъеденной ржавчиной старой трубы.

— Ну что, лесничий? Теперь ты понимаешь, что нельзя перескочить ров, опустить мост и открыть дверь? — спросил доктор.

Ник и сам видел, что в замок им сегодня не войти: невозможно в темноте спуститься в ров, а затем подняться по откосу. А главное, как попасть внутрь? Придется сделать привал и дождаться рассвета.

Так и было решено — к большой радости доктора и не меньшей досаде лесничего.