Машинисты начали атаку без предварительной артподготовки. Циммерман молчал, значит, всё идет по плану.

– Что вы нашли, Мельхиор?

– Пока мы добрались только до активной защиты, – сообщил главный машинист Цюриха. – Нам удалось пробить брешь в программной начинке спутников. Ваша идея с микроботами действительно блестяща – одними сетевыми методами мы вряд ли чего-нибудь добились бы.

– Мы все делаем общее дело, – сказал Моратти. Хотя слова Циммермана несомненно грели душу. Он всё сделал правильно, он увидел закономерности и сумел ими воспользоваться.

– Почти половина спутников северной группировки «Науком» на сегодняшний день под нашим контролем. Мы стараемся не проявлять себя. Работаем только виртуально.

– Правильно. Спутники нам не нужны. Нам нужно то, что они контролируют. Всем нужна Станция. И мы её дадим людям.

Моратти запнулся, глядя на оторвавшего взор от голограммы в центре стола Циммермана. Слова, пожалуй, прозвучали слишком пафосно. Ник знал, что хотел сказать, но Мельхиор, похоже, понял все по-своему – он решил, что шеф задумал сделаться всемирным героем, этаким новым Прометеем, несущим людям Новую энергию. Не дождутся! Он принесет людям энергию, но будет лично следить за её распределением.

– Вы уверены, что это вход в сеть Станции? – понизив голос, спросил Моратти.

– Нет. Для того, чтобы точно знать, куда мы прорываемся, сначала нужно туда попасть. Вы же знаете, точные данные по сети Станции неизвестны. Сами москвичи распускают упорные слухи о том, что внутрь этой сети вообще нельзя попасть извне.

– Ерунда, – словно от назойливой мухи, Ник отмахнулся от слов главного машиниста. – Мёртвый в Москве. Но ведь он как-то общается с теми, кто на Станции. И там, на самой Станции, на Тринадцатом полигоне «Науком», будь он неладен, нужна информация. Они собираются управлять миром – как будут они это делать, не имея связи?

Циммерман закашлялся. Будто подавился. Может, и на самом деле подавился, кто его знает?

Моратти и сам понимал, что если бы те, кто забаррикадировался на полигоне № 13, собирались управлять миром, они давно бы уже это сделали. В открытую, не стесняясь. Только пальцем поманить, показав путь к генераторам Новой энергии, и люди выстроятся в очередь, оспаривая право быть первым на пути в рабство. Но этого не произошло. А Мёртвый и вовсе – сидел в своей Москве и никак не проявлял себя. Ник заметил, что с силой сжал кулаки, даже костяшки пальцев побелели.

Но они всё равно что-то делали. Ник не мог понять, что, но тот факт, что люди Мёртвого тихой сапой, исподволь захватывают мир, не подлежал сомнению. Они никого не звали в рабство и энергией не делились. Но щупальца многоногого спрута под названием «Науком» протягивались над этим миром все дальше и дальше. И не стоило забывать о россказнях Мёртвого о мирах иных. Чуть ли не загробных. Только рая там никто не обещал. И пускали туда не всех.

– Ваши действия заметили в «Науком»? – спросил Моратти.

– Реакции нет. Я не могу ручаться – все-таки система их сети слишком хороша, – но явных признаков вмешательства машинистов «Науком» я не вижу.

– Странно.

Это действительно было странно. Конечно, можно уповать на то, что люди Циммермана работают чисто и аккуратно. Но не стоило забывать, что минутой раньше сказал сам Мельхиор: система «Науком» слишком хороша, переиграть их машинистов очень и очень трудно.

– Мы уперлись в стену. Пока мои ребята не могут нащупать слабые места в активной защите. Мы стараемся работать тихо, но вряд ли удастся сохранять тишину долго.

– Считаете, пришло время подключать наши особые силы?

Циммерман пожал плечами. Движение вышло робким и неуверенным. Моратти знал, что этих самых особых сил Мельхиор побаивался. И не только он. Сам Ник опасался применять их. Но это совершенно не значит, что он не решится использовать их в действии. Решительности Нику было не занимать, иначе он не был бы президентом СБА. Иначе он давно бы сдался – многие сдались бы при виде того, что увидел Моратти, когда поднялся из бункера под Замком Ван Глоссинга на поверхность.