Значит, меньше чем через час Мертвый получит привет, которого ждал почти четыре года.
– Запуск сразу, как только будут готовы. И начинай операцию «Фанатик».
Бигглс усмехнулся. Дела, требующие расправиться с кем-то, вызывали у Тео особенное удовольствие. Чёртов извращенец.
– Так точно.
– Циммерман, – Ник вернулся к машинисту, который терпеливо ждал на своей линии, – можете начинать атаку сети спутников ровно через полтора часа.
– Понял.
Именно так – через час с половиной. Сразу никаких действий предпринимать не стоит: после удара в «Науком» первым делом проверят состояние сетей, предполагая отвлекающий маневр. Ник всегда считал себя человеком адекватным и понимал, что не он один такой умный. Никогда не поддавался тщеславности и не отказывался от помощи других умных людей. Например, Бигглса.
Но всегда помнил, что даже самый преданный пес должен иметь надёжный поводок.
13
Что-то булькало, и неприятно саднило горло. Ощущение билось где-то вдалеке, за горизонтом. И только когда из недр организма на поверхность начал вползать жуткий, раздирающий всё естество, кашель, Микмак понял, что булькало не где-то, а у него внутри.
Он резко открыл глаза и попытался сесть. Сесть не получилось – его кто-то держал, – а глаза застило красным. Проморгался, посмотрел еще раз – всё в порядке, просто прямо перед ним, сантиметрах в сорока, водная гладь, отражающая исчезающее за горизонтом солнце. Но кашель пока не отпускал.
Что же это такое происходит?
Память нехотя подсовывала устрашающие картины холодного безвоздушного мрака, но остальная часть мозга пока не понимала, к чему бы это.
– Очухался? – Голос раздавался из-за спины.
Похоже, говорил тот, кто держал. Теперь Микмак наконец понял, что происходит. Та холодная темнота, она на дне, глубоко под водой. И он тонул. Вернее…
Вернее, его топили. Руки были связаны за спиной, а ноги шустро тянула вниз какая-то железяка. Свинцовый пояс, в котором Микмак нырял в поисках непонятных цистерн с цифровой начинкой внутри, отобрали. Видимо, пожалели оборудование, которое еще могло пригодиться.
Ледяная вода раз за разом врывалась в легкие, заставляя все тело корчиться в судорогах, но он продолжал смотреть в мутную пелену поднятого со дна ила. В крови давно не осталось ни капли кислорода, а Микмак всё так же таращился в темноту, не понимая, что происходит. Его бросили в воду, чтобы убить, а он никак не умирал. И длилось это, казалось, целую вечность.
Но как же тогда он выбрался? Руки – вот они руки, не связаны. Микмак опирался ими о борт. На запястьях всё еще были четко видны следы от пластикового жгута, но самого жгута нет. И ноги… Микмак пошевелил ногами, зацепился за что-то. Сзади донеслись ругательства, и Микмака сильно ударили по спине. Но он понял, что ноги тоже свободны.
Нет, это не наказание, просто пытаются вытрясти из него воду. А трясти и нечего, хотя что-то изо рта полилось, и снова скрутил кашель. В горле саднило, а во рту появился неприятный железистый привкус – капилляры в гортани не выдерживали напора и лопались.