— Нет…нет, нет. Я не лгала тогда, Давид.
Со стоном, до боли, до привкуса крови во рту, впился поцелуем в мои губы, не щадя, не жалея. Дёрнул меня к себе за ноги, заставляя развести их в стороны. Ударилась снова. Ремень расстегнул и брюки, навалился сверху. Я сухая совсем, не готова ещё, но сейчас это мало его волнует — большой член уже тычется в промежность, отыскивая вход. Направляет его рукой, стискиваю зубы, чтобы не застонать от боли, чуть меняю положение, чтобы удобнее было принять его в себя полностью.
— Моя, — тяжело дышит, двигаясь во мне он. — Моя шлюха. Трахаю, как хочу. Когда хочу. Сколько хочу. Моя.
— Твоя, — шепчу я, и снова глаза закрываю.
Не могу сдержаться и плачу. Не от боли. От дурацкой жизненной несправедливости. Сколько лет я мечтала, чтоб он «моя» сказал? И вот судьба принесла на блюдечке, да только все вывернув, ненавижу судьбу.
— Насиловать тебя буду, — говорит, ускоряя темп.
Чувствую — скоро кончит. Я все же стала влажной, и движения его сильны и резки. Чуть сжимаю влагалище, приближая его оргазм. Он стонет, ловлю отголоски его удовольствия, что дрожью по телу бежит. Падает на меня всем телом.
— Не сможешь ты меня изнасиловать, — тихо говорю я, и глажу пальцами свободной от наручников руки его тёмные волосы.
— Почему это?
— Да я же и так твоя вся… Бери. Я люблю тебя.
— Врешь, снова врешь, — шепчет в мою шею Давид.
Перебираю пальцами его волосы. Вдыхаю его запах, крепкий мужской, с примесью табака и алкоголя. Ненавижу себя, за то, что понимаю — даже такие ворованные минуты все равно счастье.
Глава 16
Мне херово было.
И не от алкоголя, хотя и от него башка болит тоже.
Гадко. От себя противно. От ситуации.
Славка сидела возле батареи, подол задранный обнажал босые ноги. Заметив мой взгляд, она его отдернула вниз.
Боится. Боится, что снова как животное себя поведу.
Наверное, именно этот ее жест меня отрезвил.