Я протянул ему в качестве презента бутылку коньяка тринадцатилетней выдержки: губернатор алкоголь не любил, но коллекционировал.

Вообще, человеком он был своеобразным, за его показным радушием скрывался жестокий человек, и в здравом уме переходить ему дорогу не стоило. Но как и все, Гараев уважал силу.

Уважал меня.

На заднем дворе по огромной ухоженной территории носились две гончие, я свистнул, подзывая псов к себе, и потрепал их по мягкой теплой холке.

— Разбалуешь моих собак, — покачал головой Гараев, — совсем от рук отобьются.

— Отобьешся у тебя, — хмыкнул я, губернатор улыбнулся. Лесть он любил. — Чего позвал?

— А просто так уже не ходят по гостям? — деланно улыбнулся он, — не модно?

— По гостям-то может просто так и ходят, а к губернатору только по делам.

Гараев открыл крышку гриля, щипцами положил на решетку три больших куска мяса. Зашкворчал жир, капающий на раскаленные угли, гончие закрутились вокруг беседки, поскуливая, но внутрь заступать боялись.

Гараев шикнул на них, и они замерли послушно, глядя на хозяина по-собачьи преданными глазами.

Запахло жареным мясом. Я подхватил с накрытого стола свежий огурец, хрустнул, глядя на широкую спину губернатора. Он с ответом не торопился, да и я не спешил. Раз позвал первым, значит, ему нужнее, вот и посмотрим, что старому змею от меня понадобилось.

Минут через пять к нам вышла жена губернатора, Людмила. Она была младше его лет на десять, но благодаря косметологам выглядела не старше тридцати пяти.

— Здравствуй, Давид, — улыбнулась, не снимая солнцезащитных очков, но близко подходить не стала.

— Здравствуй, — кивнул я, поднимаясь и опираясь на поручень беседки, — присоединишься к нам?

— Не люблю лезть в разговоры больших мальчиков, — покачала она головой, — я только поприветствовать тебя вышла.

Мы перебросились парой слов, после чего жена Гараева ушла. А я успел заметить хорошо замазанный синяк на скуле, но только потому, что знал, что нужно искать.

— Ну, давай за стол, будем пробу снимать, — Гарай положил тяжёлое блюдо со стойками на середину стола, — будешь коньячок?

— Хозяин не пьет — гость не пьет, — покачал я головой, — а вот с мяса пробу сниму.

Мы сели за стол, жевали молча. Мясо и вправду получилось хорошим, с тонкими прожилками, в меру прожаренное. Я смотрел, как Гараев с особым удовольствием режет свой кусок, пуская на тарелку розовый сок, а потом макая в него кусок хлеба.

— Девочка твоя мне понравилась, — сказал он отодвигая, наконец, пустую тарелку. — Одолжишь?.