Как часто в прежние времена и здесь, и в Латрезе она обретала душевный покой, приобщаясь к мирному покою спящей природы!

Она искала этого покоя и теперь, прислушиваясь к шелесту деревьев, этому любовному разговору листьев, и к шуршанью сонных трав, колеблемых ветром, но на этот раз очарование благоухающей ночи только усиливало ее смятение; ночь иногда ранит так же больно, как и беспощадное жгучее солнце.

Как она одинока! Все в прошлом… Будущее безотрадно…

Так много пишут и говорят о новых увлечениях, о неизбежности и желательности этого факта.

Разве это уж так неизбежно?

И во всяком случае, разве это желательно?

Заря – и миражи зари!

А если заря не перейдет в лучезарный день, а потухнет под напором злой непогоды – тогда что?

Пусть тогда останется навеки отблеск этого сияния, с горьким сознанием, что то, что могло бы быть, безвозвратно погибло!

– Как терзает меня красота этой ночи, – прошептала Сара, – как она меня терзает!

На следующее утро она проснулась в более спокойном настроении и даже стала проводить в жизнь свои хозяйственные планы; старые слуги были в восторге.

В самый разгар совещания к ней приехала с визитом одна из самых влиятельных помещиц округа, старый друг ее отца. Сара знала ее как властную, требовательную, но вместе с тем добрую женщину и скоро убедилась, что та нисколько не изменилась.

– Итак, вы решили обосноваться на старом пепелище? Хорошее дело! Но потребуются расходы. Впрочем, по словам вашей матери, Дезанж оставил вам крупное состояние? Пусть Клаверинг попользуется на его счет. Десятого у меня будет маленькое собрание. Я рассчитываю на вашу помощь. Вы встретите у меня всех здешних старожилов.

– Благодарю вас, – сказала Сара.

– Это по случаю дня рождения Гоноры; она уже совсем взрослая девица, хотя еще не утратила детской косолапости и наивного выражения лица. Пожалуй, и свадьба не за горами! Мне лично хотелось бы серьезного, интеллигентного зятя, кого-нибудь из местных помещиков. Но в наше время приходится считаться с фантазиями дочерей и примиряться с тем, кто им нравится. До свидания, дорогая, и помните, что я вас жду.

Она обняла Сару на прощание и долго махала белой перчаткой.

Сара бурно приласкала Вильяма, который оказался под рукой. На мгновение она снова почувствовала себя молодой.

Нет женщины, которая бы не страдала от положения «парии», что бы она ни говорила по этому поводу и как бы ни клялась в своем презрении к общественному мнению.

Она только томит себя этими уверениями, и ее горячность подтверждает как раз обратное.

Сара страдала и в Париже, и в Лондоне.