Я открыл дверь. На пороге стоял Миша. Видок у него был еще тот. Впалые глаза с темными кругами вокруг них. Обкусанные ногти с черными каемочками грязи под ними. Ссадина на правом виске. Всклоченные волосы.

Не говоря ни слова, Миша прошел в комнату, со стуком поставил на стол бутылку коньяка, достал из кармана банку балтийских шпрот с колечком для открывания крышки, как у гранаты, кусок колбасы «салями».

– Давай хлеб и стаканы, – хрипло сказал он.

Я сходил в кухонный блок и нарезал хлеб с колбасой, взял тарелку для шпротов и банку консервированных зеленых оливок с косточками. Лучше оливок для закуски ничего нет.

Миша оглядел все великолепие закуски для коньяка, открыл бутылку, налил два полных стакана и сказал:

– Давай, не чокаясь, – и выпил коньяк, приложив ко рту и к носу рукав рубашки.

Закусив посолиднее и немного отмякнув, Миша налил по полстакана, встал и сказал:

– А это за нашу Победу!

Мы чокнулись и выпили.

– Миш, а до праздника Победы еще полгода, – сказал я, – чего-то мы рановато стали готовиться к нему.

– Ээх, корешок ты мой, – Миша был не тот не то, каким я его знал. Передо мной сидел подвыпивший солдат запаса, который пил с гражданским лицом, увильнувшим от службы. – Как же мы себя не любим. Мы не любим никого и ничего, поэтому и себя и свои ценности не любим и не ценим. Давай еще выпьем.

Мы налили по полстакана конька и еще выпили.

Немного посидев и закурив, Миша спросил:

– Догадаешься, где я был?

– На той войне? – кивнул я головой.

– На той, – сказал мой товарищ, – добровольцем пошел. В 43-м году. Сначала бойцом был, потом заменил командира отделения, потом взял командование взводом на себя. За месяц стал младшим лейтенантом. Потом комиссара на хер послал и загремел в штрафбат.

– С уголовниками вместе? – я приподнял брови от удивления.

– С какими уголовниками? – презрительно спросил Миша. – В штрафбатах были только офицеры. И срок наказания был определенным – девяносто суток, три месяца. Выживешь – судимость снимается и в строй с чистой совестью. Не выжил – значит, искупил вину. Ранен – кровью смыл. Получил награду – тоже искупил.

– Ты, видать, орден получил? – усмехнулся я, намекая, что Миша живой и не раненый.

– Получил, да только я от него отказался, – сказал Миша, держа дорогую сигарету как цигарку с самосадом.