На танке он ездил второй раз. Точнее – первый, один раз на броне. Так-то у них Выстрелы были.

А пулемет был знакомый. Почти такой же – пехотный «М2» [18] североамериканского производства. Только короба тоже пехотные, на пятьдесят. Но зато стоять можно.

Танк тяжелый, дюже здоровый, как черепаха. От земли за три метра. Они как раз сползли с платформы – пониже стало. Его место – слева, а Денисов справа сел. Петруху Огнева за рычаги посадили, он как раз с детства на тракторе – а тут никакой разницы.

– Как слышно?! – в шлемофоне бас Денисова.

– Хорошо.

– Мочи все, понял! Патронов не хватит, еще дам. Гы-гы…

– Господин сотник, – послышался голос Огнева, – я не вижу ни хрена! Куда ехать-то?!

– Давай налево.

– Ага.

Танк тронулся налево. Едва не перевернув платформу.

– Хорош! Теперь направо на месте. От-так! И газуй вперед!

– А сворачивать когда?!

– Зараз крикну! Газуй!

И танк тронулся. Семьдесят четыре тонны брони, с водилой, который прошел шестичасовой курс обучения, экипажем, собранным с бору по сосенке, и пятидюймовой нарезной пушкой производства Его Величества, Королевского завода в Энфильде, Великобритания, которая при своем появлении была признана самой мощной танковой пушкой в мире…

Они прокатились мимо разбитого в хлам первого бронетранспортера казаков, мимо отброшенного и покореженного второго. Дальше ничего не было, кроме попавших в переделку своих и тех, кто это сделал.

Он вспомнил. Смертник. Белый хэтч.

От очков ночного видения заболела голова. Он помотал ею, как искусанная слепнями лошадь, и увидел, как кто-то метнулся в темноту справа. А через пару секунд в темноте полыхнула вспышка – и стальное копье ракеты, прилетев из темноты, лопнуло на блоках дополнительной брони, прикрывающих танк. У этого танка была броня типа «чобхэм» – больше десяти лет она оставалась непревзойденной. А у этого был и комплект «городской» дополнительной защиты – вот почему под тягачом не выдержала дорога.

– Прошкин! Какого х… спишь?! Стреляй!