Молчание становилось напряженнее и напряженнее. Легко было вообразить себе стук копыт.

Сидней снова заговорил, и как будто что-то сломалось.

– Первая мировая война была совершенно дурацкой войной, которая никак не могла бы случиться в наши дни. – Его голос, обычно сладкий, как персики в сиропе, сейчас звенел высоко и напряженно. – Я имею в виду, что если бы царь… царь…

– Николай, – подсказала я. – Николай Второй, Николай Романов.

– Что, если бы его дети где-то держались как заложники? Он бы вправду потащился защищать Италию…

– Францию, – поправила я.

– Он и вправду бы отправился сражаться за какой-то бессмысленный альянс, если бы кто-то намеревался пустить его детям пулю в лоб?

Мы не знали, что именно делают с нами Лебединые Всадники. Когда объявляли очередную войну, дети-заложники от воюющих сторон отправлялись вместе с Всадником в серую комнату. И не возвращались. Пуля в лоб – это была одна из наиболее логичных и популярных версий.

«Пустить его детям пулю в лоб…» Мысль повисла, дрожа в воздухе, как отзвук удара огромного колокола.

– Я… – сказал Сидней. – Я прошу прощения. Отец назвал бы это хреновым сравнением.

Брат Дельта укоризненно щелкнул.

– Мне представляется, мистер Карлоу, что нет никаких причин прибегать к сквернословию. – Старая машина помолчала. – Хотя я понимаю, что ситуация стрессовая.

У Сиднея вырвался смешок – а за окном мелькнул свет.

Всадница приближалась. Солнце вспыхивало на зеркальных частях ее крыльев.

Сидней схватился за мою руку. Меня бросало то в жар, то в холод, словно от Сиднея шел электрический ток, словно он подключился прямо к моим нервам.

Не может быть, чтобы он никогда раньше меня не касался. Мы несколько лет просидели рядом. Я знала ямочку у него на затылке, привычку складывать руки. Но мне показалось, что мы коснулись друг друга впервые.

Биение сердца отдавалось в кончиках пальцев.

Всадница проскакала через яблоневый сад и очутилась в огороде. Спрыгнув с лошади, она двинулась к нам, ведя животное за собой и аккуратно ступая между грядками салата. Я считала вдохи, чтобы успокоиться. Мы с Сиднеем сплелись пальцами и крепко держались друг за друга.

Дойдя до козьего загона, Лебединая Всадница перекинула поводья и накачала воды в поилку. Лошадь опустила голову и стала пить. Всадница легонько потрепала ее и на мгновение задержалась, потупившись. Солнечный свет плясал на алюминии и на блестящих перьях ее крыльев, словно тело била дрожь.

Затем она выпрямилась и пошла к главным дверям здания, пропав из виду.