– Считай, приехали, – сказал Харон. – Скоро по левую руку увидишь ржавые вагоны. Это будет станция Янов. А за ней – Припять.

– Наконец то, – выдохнул Фыф. – Аж не верится…

И насторожился.

Впереди было что-то.

Энергия, природу которой Фыф определить не мог.

Чужеродная.

Не из этого мира…

Фыф многое мог видеть за несколько километров вперед благодаря мощнейшему ментальному зрению. Но понять природу того, что находилось прямо по курсу, у него не получалось.

– Ты тоже это ощущаешь? – спросил он, увидев, как Харон непроизвольно напрягся, отчего аж рулевое колесо слегка хрустнуло.

Харон кивнул.

Он чувствовал лишь опасность впереди – за годы жизни в Зоне у каждого сталкера вырабатывается такая «чуйка». У одних она сильнее, у других слабее, но отрицать ее существование мог либо зеленая «отмычка», либо клинический идиот, ни разу не видевший аномалии и не слышавший, как поет возле уха шальная пуля.

Под светом фар туман впереди нехотя расступился – и Харон с Фыфом увидели продолжение шоссе, ведущего в Припять, – железобетонный мост, построенный много лет назад над железнодорожными путями.

Но сейчас проезд по мосту был перекрыт.

На нем вольготно расположилось семейство «электродов» – аномалий, похожих на спутанный клубок из молний. Одна, самая крупная, обосновалась посредине моста. И еще штук пять поменьше находились рядом с ней, словно малолетние дети возле дородной мамаши.

– Все, приехали, – скрипнул зубами Харон, нажимая на тормоз. – И как я забыл о нем? Просто давно этой дорогой не ходил…

– О ком «о нем»? – спросил Фыф. – Ты про мост?

– Да, – кивнул Харон. – Его называют «Мост Смерти». Говорят, во время аварии на ЧАЭС жители Припяти приходили сюда посмотреть на пожар, полыхающий над Четвертым энергоблоком – его отсюда прекрасно видно, просто туман сейчас мешает увидеть ту самую знаменитую трубу и Саркофаг. Стояли, смотрели, волновались, обсуждали увиденное. И не знали, что на этом мосту уровень радиации уже был одним из самых высоких в городе, порядка шестисот рентген в час.

– А смертельная доза четыреста, – задумчиво произнес Фыф.

– Так и есть, – кивнул Харон. – Пожар бушевал долго, а люди стояли и смотрели – кто полчаса, кто час, а кто и дольше… Сталкеры говорят, что души тех, кто умер после этого от лучевой болезни, стали аномалиями и снова приходят сюда. Тянет их на это место. И правда, тут постоянно то столбы «жары» колышутся, то куча гравиконцентратов, аж друг на друга наползают. То, вот как сейчас, голодные «электроды».

– Голодные? – переспросил Фыф.