Тело существа было как у подростка, занимающегося легкой атлетикой: сухие мышцы, обвивающие щуплое тело словно лианы. А вот голова, полностью лишенная волос, – это было зрелище не для слабонервных.

Маленький рот, небольшой нос – все это могло принадлежать и человеку. Как и слепые глазницы, затянутые кожей. Правда, из них росли щупальца – длинные, сантиметров под двадцать, похожие на торчащие хвосты двух змей, прогрызших себе дорогу в голову существа.

А над этими щупальцами были глаза…

Один глаз большой, в середине мощного лба. Два поменьше – по бокам от него. И сверху в два ряда – еще шесть! И под каждым из них – небольшое щупальце, раза в два меньше самых нижних.

Гигант успел отойти от горящего автоклава лишь на несколько шагов, когда все девять глаз существа разом открылись.

– Где… она? – с трудом проговорил многоглазый мутант.

Гигант молчал.

Слегка замутненный взгляд девяти глаз почти мгновенно стал осмысленным. И – страшным. Настолько, что гигант не выдержал и отвел взгляд.

– Харон, где она?!!! – закричал мутант, и показалось на мгновение, что от его вопля испуганно присело, приникло к бетонному полу ревущее пламя, словно пытаясь спрятаться…

– Ее больше нет, – глухо сказал гигант по имени Харон.

И внезапно отлетел в сторону, словно в него в упор выстрелила невидимая пушка.

А многоглазый мут уже бежал к автоклавам, и от взгляда его мгновенно почерневших глаз разлетались в стороны напалмовые лужи, шлепаясь о стены и растекаясь по ним огненными кляксами.

Мутант же подбежал к автоклаву, внутри которого не осталось ничего, кроме черной лужи и грязного серебристого скелета, замер на мгновение – и застонал, завыл так, что любому живому существу захотелось бы немедленно оглохнуть, лишь бы не слышать этого душераздирающего стенания…

Но гигант оказался крепким малым. Хоть и ему стало не по себе от вопля мутанта, но он, поднявшись на ноги, нашел в себе силы подойти и положить свою лапищу на плечо убитого горем многоглазого существа.

– Крепись, Фыф, – сказал он. – Нужно уходить. С минуты на минуту рухнет потолок.

– Плевать, – проревел мут по имени Фыф. – Я удержу его силой мысли! Я должен остаться с ней!

– Ты же видишь, Насти больше нет, – терпеливо произнес Харон.

– Почему?! Почему ты спас меня, а не ее?!!

Когда тот, кто убит горем, задает вопросы – ему не нужны ответы. Ему нужен выброс эмоций… и тот, на кого можно свалить вину за произошедшее. Харон прожил слишком длинную жизнь для того, чтобы не знать этих простых вещей.

А еще он знал, что шамы из мира Кремля умеют не только создавать туманы, но и обладают ужасающей ментальной силой. Например, высшему трехглазому шаму ничего не стоит лишь представить, как живое существо разваливается на куски, – и это произойдет на самом деле. А когда тех глаз девять, то, наверно, достаточно одного неловкого движения мысли, всплеска отчаяния, и вся эта лаборатория будет погребена под тоннами бетона, находящегося над ней.