Командир очертил поверху потолка светом фонарика:

– Дальше каждый сам себе подсвечивает фонариками, тут граница перехода в другой кластер.

Члены отряда начал озираться по сторонам, всматриваясь в потолок.

В этом месте Система соединила проход угольной шахты со старым военным бункером. Граница была отчетливо видна – швы бетона соединялись с деревянным навесом старой шахты. Из швов обильно капала грунтовая вода.

Бандиты прошли метров десять по скользкому мокрому полу, после чего упёрлись в затопленный сектор. Перед ними был полузатопленный водой подвал – переход. У карманных фонариков не хватало дальности, невозможно было увидеть конец водного препятствия.

– Идём в брод, там должен быть сухой участок. – скомандовал Шайба.

Барбоса стало бить крупной дрожью. Матрос отпустил руку Яны и шагнул в чёрную мокрую пустоту. Страх сжатого удушливого пространства дополнился страхом утонуть в тёмной непроглядной воде. Отряд, стиснув зубы, шёл в затопленный сектор.

Матрос с Барбосом шли первыми, холодная вода тут же заполнила их походные кроссовки, ногам стало холодно. Новички шли медленно, опасаясь, что из воды может напасть какая–нибудь дикая тварь. Постепенно глубина увеличилась по колено. Без того низкий темп перемещения стал ещё медленнее.

В голове Матроса промелькнула мысль, что их с Барбосом для того и взяли с собой, чтобы использовать отмычками. Посылать первопроходцами в опасных ситуациях. Оружия у них не было, и по силе им не тягаться с «Двумя Д». Но не сходился один факт, зачем Шайба тратил Жемчужины?

– Да твою же мать, – выругался безжизненный и трясущийся Барбос.

До этого он весь обливался потом, а когда вода дошла до того места, где у среднестатистического человека находится промежность, он лихорадочно вжал шею в плечи.

– Не шуми! Осталось метров триста. Там и высушишь свои трусы, – спокойно сказал большеголовый Шайба

Мокрота становилась всё противнее, телу холоднее. Каждый шаг приходилось делать аккуратно. Под ногами появился скользкий ил. Только эта мысль проскочила в голове Ромы Матроса, как они оба с Барбосом поскользнулись и ушли под воду. Все замотали фонариками по сторонам, в попытках, увидеть, что–нибудь под непроглядной толщей чёрной воды. Матрос не спеша проплыл вдоль стены. На ощупь вынырнул метрах в семи от группы, как раз у выхода подтопленного участка.

Барбос, растерявшись, тут же вынырнул, вереща и проклиная свою жизнь, а за тем весь окружающий мир. Ругался он самым отборным матом, кляня это подземелье. Он истерил, колотил руками по воде. Слёзы с потом текли по его лицу.

Двуха не удержался:

– Барбос, там тебе сзади кто–то штаны прогрыз!

Барбос закрутился, завыл, подпрыгивая до потолка. Подошедший Шайба одной рукой схватил Барбоса за плечо, другой огрел бледного паникера ладонью по щеке:

– Спокойно, спокойно, вон там помещения с лампочками. – умиротворенно сказал Шайба, показывая в сторону Матроса.

После этого неприятного происшествия в воде Барбос приобрел новую кличку, из Барбоса он стал Барби. Сбывались слова Шайбы, жизненная ситуация поменяла отношение к новичкам в группе. Теперь в ней не было самоуверенного гавкающего Барбоса, вместо него появился толстощёкий паникер Барби. А Матрос лишь укрепил свою кличку, рассуждая, что это намного лучше, чем Барби. Быть Матросом его вполне устраивало. Он смирился.

Барбос–Барби ещё больше впивался в Матроса взглядом, явно желая ему долгих лет жизни. Напряжение между новичками росло, словно папа обделил одного сына в угоду другому.