— Вот тебе и ква, — недовольно сплюнул Олег, однако встал. — Может, ты хоть скажешь, что случилось?

— Не вовремя ныне лясы точить, — недовольно отрезал старец. — Опосля обо всем поведаю. Чудищ от становища увести надобно, путь оговоренный пройти. Ступай к коням своим, а я подъеду.

— Как тебя хоть зовут-то, начальник, — со вздохом подчинился Середин категорическому приказу.

— Сварославом с младенчества рекут, — кивнул старец ведуну и резко отвернулся к воинам, что обгладывали насаженные на ножи крупные куски мяса со слегка подгоревшими краями. — Православ, Макоша, сумы мои на коня навьючьте, да лошадку самую резвую заседлайте не мешкая. Покидаю я вас. И дело свое делаю, и беду увожу. Да пребудет с вами милость Хорса и покровителя вашего, могучего Перуна.

Спустя четверть часа два всадника, ведущие в поводу заводных коней, помчались вниз по реке, разбрасывая в стороны искрящийся в лунном свете снег. Похоже, старому волхву и вправду удалось договориться с ночными богами: небо оставалось ясным, лед — без промоин и полыней, а лошади ни разу не оскользнулись, словно неслись во весь опор не по гладкому, слегка запорошенному снегом, льду, а по сухому, присыпанному песком, асфальтовому шоссе.

Поначалу Сварослав, а за ним и ведун, ехали тряской рысью, разогревая лошадей, потом перешли в стремительный галоп — так что кусты и деревья на берегах мелькали, словно за окном скоростного поезда. Когда же кони, роняя из-под ремней упряжи белую пену, начали задыхаться, старец опять перевел их на относительно спокойную походную рысь. Где-то за час лошади оправились — и волхв снова заставил их мчаться со всех ног. Спустя примерно час он пустил скакунов шагом, а когда те остыли, и вовсе остановился.

— Пора переседлаться, — спешился старик. — Есть хочешь?

— Нет, — тяжело дыша, покачал головой ведун, расстегивая подпруги.

— Возьми мяса вяленого, — достал Сварослав из переметной сумы длинную коричневую полоску. — Как поскачем, жуй его не торопясь. Тогда до вечера голода не почуешь.

— До вечера?! — Олег вскинул голову к небу. — Рассвета еще не видно!

— Смотри, чтобы снега лошадь не нахваталась, — указал старик, стаскивая сумы со своего заводного скакуна. — Запаришь.

Середин перехватил морду гнедой кобылки, не давая ей дотянуться до замерзшей влаги, погладил, успокаивая, потом закинул ей на спину свои небогатые пожитки:

— Вот, пока отдохни. — Потом забросил седло на чалого мерина, затянул подпруги, поднялся ему на спину. — Ну, что?

— Пока не чую, — по-собачьи шмыгнул носом волхв. — Видать, отстали.

— Эти големы земляные? — усмехнулся Олег. — Да они ходят со скоростью сонной мухи!

— То-то и оно, — согласился старик. — Ходят медленно, однако же конных нагоняют многократно.

— Так кто это такие? Откуда взялись?

— Потом… — лаконично отозвался волхв и пустил коней рысью.

До рассвета они преодолели, по оценке Олега, километров пятьдесят, выбравшись с узкой лесной протоки на куда более просторную, полноводную реку, в которой Середин заподозрил Печору — хотя полностью уверен не был. Здесь Сварослав перешел на шаг и ехал не торопясь почти час, после чего сделал остановку. Но не потому, что хотел отдохнуть — в передышке нуждались скакуны. Дав четвероногому транспорту остыть, старик позволил лошадям сжевать немного снега, потом путники повесили им торбы с ячменем, а сами тем временем снова их переседлали.

Достав из-за пазухи небольшой бурдюк, волхв выдернул деревянную пробку, отпил немного сам, дал своему спутнику: