– Чью рукопись? – недослышал Нефедов.

– Почечуевскую – представляешь!

– Нет – из дурдома он явно сбежал… Но спрашивается: при чем тут ты? Какое ты к рукописям имеешь отношение?

– Такое, что я наследник. Он забрал себе в голову, что эту рукопись дядя Питерский спер из музея и теперь она у меня.

– Допустим… Но Живодаров-то что хочет? Вернуть народу его достояние?

– Не думаю… Он только орал, что рукопись стоит бешеных денег и что это он, Живодаров, ее нашел.

– Чушь! – отмахнулся Нефедов. – Рукописи в музее не пропадали. Надя хранитель, и я бы знал.

– В том-то и дело – он говорит, что рукопись неизвестная. Все думали, что она сгорела при пожаре или не существовала вовсе, а она, дескать, лежала в каком-то ящике.

– Ну, сумасшедший чего не придумает…

Игорь скривился, борясь с зевотой:

– И-эу… И чем же у вас закончилось? Драки, надеюсь, не было?

– Не было… – Шерсть вздохнул. – Он так орал и топал, что снизу пришли соседи. Сказали, что позвонят участковому.

– А что Живодаров?

– Да что… Бородой подрыгал, поскрипел зубами и был таков… – Шерстяной усмехнулся: – Я, конечно, на всякий случай обыскал потом всю квартиру…

– И ничего?

– Ничего…

– Так я и думал…

В носу у Игоря пощипывало, словно он собирался чихнуть или заплакать; глаза его полнились сонной слезой.

– Шерсть, ты не против, если я тут у тебя на диване прилягу?

Ответ Шерстяного проглотили книги… Бахромчатый абажур над Игоревой головой закружился, как старинная карусель; шкафы со всей своей многотомной премудростью двинулись по комнате хороводом. Но странное это явление наблюдалось лишь несколько секунд, а потом все исчезло – то ли это Шерсть выключил в комнате свет, то ли Нефедов заснул так скоро.