Учредительное заседание вновь рожденного союза провели на квартире Мельгунова. Были деятели от разных партий, все люди представительные: профессора, литераторы, публицисты. Случился интересный казус с избранием председателя союза. Предложили, конечно, Мельгунова.
– Ну что вы, господа! Я слаб в организации, дела – не моя стихия. Вот пусть Венедикт Александрович! Он силен по этой части.
Венедикт Александрович – это Мякотин, профессор-историк, публицист, один из членов руководящего совета «мельгуновской» трудовой народной партии.
В этом весь Мельгунов. Он никогда не выставлял себя первым, официальным лицом в каком-либо деле. Быть производителем идей, концепций – да. Но в воплощении их – всегда на шаг сзади, чтобы, если случится провал, коса репрессий, прошелестев рядом, задела лишь первое лицо, которое впереди. Правда, с большевиками у него это не совсем получилось.
«Возрожденцы» споро ладили связи с подпольным правым центром (кадетская, то есть пробуржуазная, организация, ориентированная на Германию), с подпольным кадетским же «Национальным центром» (ориентирующимся на страны Антанты), с эсеровской боевой организацией Бориса Савинкова «Союз защиты родины и свободы». Эсеровская – значит организация социалистов-революционеров, представляющая интересы крестьянства и использующая террор как средство борьбы. В этой системе подпольных организаций «Союз возрождения России» брал на себя роль политического координатора и стратега политической борьбы с советской властью.
Так агент ли Мельгунов? А если агент, то чей? Большевистский в роли провокатора или еще чей-то? Нет, не провокатор он и не большевистский агент. Он, до революции принадлежащий к антимонархической оппозиции небольшевистского левого толка, после большевистской революции действительно превратился в агента по убеждению, политического агента, действующего в интересах определенной силы. Коммунистическая пропаганда называла таких – агентами мирового капитала. Во Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, по простому ВЧК, определили его как агента Антанты, что ближе к истине. Причем добровольного, инициативного.
Здесь я сделаю краткое отступление. Что такое Антанта, слово на слух страшноватое, вызывающее ассоциации с каким-то звероподобным существом? Придет Антанта, ударит Антанта, сделает Антанта… А это всего лишь русское производное от французского Entente – согласие. Начиная с 1907 года три страны – Франция, Великобритания и Россия – объединились против германской коалиции, так называемого Тройственного союза Германии, Австро-Венгрии и Италии. Тогда Европа раскололась на две конфликтующие силы, деятельно готовившиеся к войне за сферы влияния. Когда она разразилась в августе 1914 года – Первая мировая война, – эти две группировки вцепились друг в друга с бессмысленной ненавистью. Когда через три года в России случилась Октябрьская революция и она вышла из войны, а значит, из Антанты, Великобритания и Франция делали все, чтобы вернуть ее в окопы. Ведь без нее приходилось только собственной кровью останавливать германское наступление. Антанта без России почему-то считала, что кровь француза и англичанина дороже крови русского солдата. Кроме того, Антанта считала, что пример России заразителен, и, не дай бог, собственные солдаты откажутся воевать. Эту революцию в России надо было душить в зародыше. И поэтому уже в декабре 1917 года в Париже собрались представители правительств стран Антанты и приняли соответствующий меморандум и план вооруженной интервенции в России. Они особо не церемонились и разделили ее на сферы влияния, по крайней мере в итоговом соглашении: Англии достались Российский Север, Кавказ, Дон и Кубань; Франции – Украина, Крым и Бессарабия. В январе 1918 года этот план поддержали США и Япония. И дело было пошло. Уже в марте, под предлогом защиты Российского Севера от германского вторжения, не разрывая дипломатических отношений с большевиками, английские части высадились в Мурманске и к августу были в Архангельске. В апреле японский экспедиционный корпус высадился во Владивостоке, а в августе ступили на российскую землю солдаты американского корпуса, десантировавшись там же, во Владивостоке. А на рейде Одессы объявился французский флот. Тогда же англичане заняли Баку. Почти 300 тысяч штыков солдат Антанты заколыхались по окраинным землям России. А на Западе противоположная сила в лице немецкого солдата топтала землю Белоруссии, Украины, Дона, Крыма и Грузии. И в этой ситуации полыхнул мятеж 50-тысячного Чехословацкого корпуса. Его солдаты и офицеры, воевавшие в австро-венгерской армии, попали в русский плен во время войны. Большевики разрешили им эвакуироваться в Европу через Владивосток. Но эмиссары Антанты подбили чехословаков на восстание в России. Мятежные эшелоны корпуса растянулись от Пензы и Самары до Владивостока. С его поддержкой занялись крестьянские восстания по всей территории движения корпуса, и советская власть рухнула от Тихого океана до Волги. А в Центральной России жару поддал правоэсеровский «Союз защиты родины и свободы» во главе с Борисом Савинковым, организовавший восстания в Ярославле, Вятке, Тамбове. Везде, где начались восстания и мятежи, стреляли, вешали коммунистов и сочувствующих большевистской власти. Левые же эсеры, состоящие в одном правительстве с большевиками, подняли мятеж в Москве в июне того же 18-го, убив германского посла Мирбаха. «Чистые» провокаторы, хотели опять втянуть страну в войну с немцами. Вот такая обстановка сложилась в России в середине лета 1918 года.
Но вернусь к Мельгунову, которого ВЧК считало агентом Антанты.
– Чем докажете? – волнуются нынешние почитатели Мельгунова.
А тем хотя бы, что «Союз возрождения» первым делом проложил дорогу в иностранные посольства и миссии в Москве и Петрограде, призывая их энергичнее заниматься организацией вторжения иностранных войск в Россию для удушения большевиков и обещая политическую поддержку всех антибольшевистских политических партий.
– Выхода иного не было, – говорил сам Мельгунов[25].
Но это больше походило на идеологическую декларацию, выражающую мнение оппозиционной антибольшевистской элиты. А нужны были реальные действия. Вот тогда, не мешкая, сотворили под началом Мельгунова план организации подпольных офицерских объединений. Офицерские группы действия должны были помочь союзникам установить контроль над территорией, очистить ее от советской власти и начать формирование частей новой русской армии. Мякотин, он же глава «Союза», соратник Мельгунова, через пять лет по-профессорски педантично излагал суть творимого в своих воспоминаниях:
«Согласно этому плану, предполагалось в определенный, заранее избранный момент перебросить все силы этих организаций в район, близкий к тому месту, где союзники могли бы высадить свои войска, и тогда поднять в этом районе восстание, провозгласить новую власть и начать набор армии, которая могла бы действовать совместно с союзниками»[26].
А что в это время делал Мельгунов? Работал не покладая рук и ума. Воспользуемся его признанием, сделанным уже в эмиграции, когда не висел над ним топор ВЧК:
– В июне я принял близкое участие в организационной работе «Союза возрождения»… Его задача была переправлять силы главным образом на восток, где ожидали десант, и в связи с этим началась организационная работа и требовала расходов… Но «Союз возрождения» отправлял и на юг тех, которые желали уехать в Добровольческую армию (к Деникину. –
Ну чистая «пятая колонна» в тылу, тычащая ножик большевичкам в спину. Сейчас определенно можно сказать, что группа интеллигентов, сочащихся ненавистью, в которой Мельгунов выступал как ведущий пассионарий либерального толка, закоперщик тайных акций, самозабвенно разжигала Гражданскую войну в России.
И хотя в сентябре 1918 года Мельгунова наконец-то арестовали, в ЧК тогда и представления не имели о его истиной роли в той кровавой каше, в которую погружалась страна. Арестовали его после покушения на Ленина и раскрытия заговора послов Франции, Великобритании и США, пытавшихся осуществить военный переворот в советской столице.
Английский посол Локарт, американский генконсул Пул и французский консул Гренар договорились о чрезвычайных мерах для уничтожения Ленина и его народных комиссаров. Здесь главное было склонить латышских стрелков к захвату Кремля, которые его охраняли. Этим занимался английский агент Сидней Рейли, искал подходы к латышам. Активность англичанина была замечена, и тогда чекисты «подставили» ему своих агентов из латышей. Игра кончилась, когда эсерка Фанни Каплан по поручению ЦК партии правых эсеров стреляла в Ленина. Днем раньше в Петрограде член «мельгуновской» партии народных социалистов Леонид Каннегиссер застрелил председателя петроградской ЧК Моисея Урицкого. Начались повальные обыски и аресты. Сидней Рейли сбежал, французы Гренар и Вертамон укрылись в норвежском посольстве. Но Локарта взяли. Допросив, отпустили в обмен на освобождение советского посла в Лондоне Чичерина. Чекисты, проводившие аресты в зданиях посольств и миссий в Москве и Петрограде, изъяли массу документов. Из некоторых стало понятно, что дипломаты имели контакты с политическими деятелями из «Союза возрождения», из других политических партий, где первой выступала партия правых эсеров. А месяцем раньше, когда часть дипкорпуса, сидевшего в Вологде, подалась в Архангельск, после занятия его англичанами, чекисты в оставленных помещениях провели обыски. И тоже нашли документы о связях партии эсеров, группы Савинкова и деятелей из «Союза возрождения» с иностранными дипломатами. Вот тогда-то и был арестован Мельгунов с сотоварищами, чей «Союз» мелькал в захваченных документах.
Над неопытностью чекистов того времени можно смеяться. Оказывается, арестованный Мельгунов умудрился связаться с соратниками на воле.
– В то же утро все, меня компрометирующее, было вывезено, – говорил он позже, имея в виду документы в помещении «Союза» и в издательстве «Задруга»[28].