Лупандин коротко скомандовал Слепню:

— Резервную группу ко мне.

Потом повернулся к одному из охранников:

— Начинай с первым.

Когда я уже закрывал дверь, за моей спиной раздался дикий нечеловеческий крик одного из наших гостей, переходящий в хриплый вой смертельно раненого животного…

Через два часа в дверь кабинета постучали. Это были Стас с Лупандиным.

— Разрешите?

— Да, садитесь и докладывайте.

Касатка прокашлялся:

— Если коротко, то пятеро являлись оперативной группой ОГПУ. Их задача была осмотреть объект, нейтрализовать охрану и унести с собой оборудование или часть его, мешающее прослушке Берзина. С их слов, он давно «под шляпой» Секретно-политического отдела. С некоторых пор, по-видимому, после начала наших с ним контактов, прослушивать его не удается. Поэтому начальство, с санкции, идущей от самого Менжинского, дало команду выяснить, что здесь происходит.

— Ну, этого стоило ожидать. Погоди, ты сказал пятеро. А что шестой?

— Это пусть Станислав Федорович доложит.

Я вопросительно взглянул на Стаса:

— Что-то особенное?

— Да, можно сказать и так.

— А конкретнее?

— Конкретного мало. Шестой оказался каким-то странным. На удивление, даже «правда» не помогла после допроса. Он вообще пустой.

— Что значит пустой?

— Это значит, что он не помнил кто он, не знал, почему он с этой группой. Повторял только одно: «Я обязан смотреть, я обязан смотреть». Это все, что от него удалось добиться. Хотя все пятеро указывают на него, как на участника группы. И до начала их операции он вел себя вполне адекватно. Похоже, амнезия наступила внезапно. А врать они не могут. После экспресс-допроса лгать, как и после «правды», физически невозможно. У меня по этому человеку есть свое мнение.

— Выкладывай.