Лопарь несколько раз менял направление, выиграл расстояние, выскочил опять на равнину и здесь выкинул особенно рискованный трюк.
Покатый, довольно крутой склон скалы оканчивался вертикальным, ледяным обрывом. Сюда-то лопарь направил оленя. Англичане понесшиеся за ним, на половине склона сумели затормозить, и целую минуту качались между жизнью и смертью. Тогда юркий олень, повернувшись на краю обрыва, пролетел под самыми полозьями англичан. Файн видел повисшую над головой на бешено работавшем пропеллере машину и среди четырех, готовых лопнуть от напряжения и прилива крови, с выпученными глазами лиц, узнал одно. Своего недавнего пленника, сданного Николаю Петровичу. Частично все как будто начинало разъясняться.
Между тем, оставив англичан выкапываться из опасного положения, лопарь вплотную подкатил к холмам.
Правда, до ущелья нельзя было добраться, но был готов уже новый план. Впереди нависшие оплывшие снежные массы.
Файн не понимал еще в чем дело, а олень уже понимал. Умное животное, наученное бояться подобных мест, несло ровно, почти не задевая копытами снега, без единого лишнего движения, с необычайной легкостью разрезая воздух.
Люди замерли, прилипли к саням.
Англичане же неслись, совершенно не учитывая нового обстоятельства. В последний раз они нагоняли. Пропеллер производил страшное движение воздуха. Снежные массы колебались. Начал сеяться сперва мелкий снежок. Сани мчались.
Вдруг страшный удар раскатился позади беглецов. Второй обвал поглотил аэро. Они еще вынырнули, остановили пропеллер, снова пустили его, отлетели в сторону, и гигантская снежная шапка окончательно погребла их.
Но и нашим путникам пришлось плохо. Снежный поток подхватывал. Под ногами разверзлась бездна. Лопарь потерял управление оленем. Новый удар выбросил Файна из саней. Он начал скользить вниз. В наступивших сумерках видел оленя с завернувшимися на спину санками, летевшего кувырком. Лопаря на корточках, спокойно катившегося куда-то в пропасть.
Над головой в бесконечности блестели крупные звезды. Сзади падали все новые и новые лавины.
Файн катился все быстрее.
Страшный, до нестерпимости ледяной ветер встречал, сдирал кожу с лица, зажимал каменной перчаткой ноздри, сжигая, убивая, давил на легкие, не давал ни дышать, ни видеть, заставлял терять сознание.
Под медовым небом
Как будто кипятком обваривало апрельское, но уже кусающее солнце шею Бурундука.
Сидя у окошка в помещении Турчека, он перелистывал «дело Мирзы Файсулова».
Показание.
«Я, Мирза-Абдул Файсулов, 54 лет, житель города Ташкента, купец, будучи допрошен следователем Ольшевским, показал: 10-го марта с. г. нового стиля действительно приобрел от братьев Сайдагаровых ящик опиума… (следовало описание ящика), причем ящик того же числа доставил на собственной арбе на вокзал, где и был ящик вручен отъезжавшему в Москву Клингенбергу. Ранее продажей опиума никогда не занимался, обычно торгую пряжей. С Клингенбергом встречался накануне в чай-хане, причем Клингенберг просил указать адрес торговли опиумом или кукнаром. После чего указанный ящик и был мною предложен. Денег от Клингенберга не брал, так как предоставил ему товар в кредит с получением денег из Москвы. Больше показать ничего не могу, выражаю искреннее раскаяние, так как думал, что продажа опиума не воспрещенная шариатом, не нарушит также и гражданского закона.
– Так, но какое отношение к моим заданиям?
– Читайте, читайте дальше!
Но дальше читать было только корешок и серая папка: «дело» кончалось.