Неслышно ступая, вошел человек в теплой бекеше, с мягким кенгуровым воротником, неслышно притворил дверь, взглянул вопросительно.

– Сюда, сюда…

Вошедший и Дора Яковлевна забились в самый угол, шепчутся, ничего почти не слыхать. А все-таки долетает:

– …Сейчас же, сейчас же понесу и предложу…

– …Машины нет, нет, я не могу достать, мне теперь не дают.

В голове товарища Мартьяныча:

– Вчера клянчила у Розанова машину, говорит – привезти из деревни картошку, не дали ей.

– Но без машины… Откуда же я… Но крупные комиссионные…

Заговорили о деньгах, и сразу стало слышнее – свистящий шопот:

– При чем тут комиссионные?

– Мы бы сами доставили. Скажите адрес.

– Не скажу я адреса. Буду ждать.

– Где?

Сразу полная тишина. Ни слова не разберешь.

– Значит, сейчас же, сейчас же бегу… Щелкнул каблуками.

В голове Мартьяныча: – По-во-ен-но-му! Дора Яковлевна суетится, что-то складывает.

Вдруг обомлела. Красная невероятных размеров лапища щупает сверток. Мартьяныч спрашивает:

– Что это вы получили, товарищ Якобсон? Не колбасу ли?

– Вы с ума сошли. Оставьте сейчас же. Колбаса вас не касается. Отскочил, ага… то-то, возьму и пожалуюсь Розанову. Со смешком, торопливо: – Чулки и панталоны. И деловито: – Я должна сейчас же убежать на полчаса, не больше.

– Шагайте, шагайте!.