– Довериться кому‑то? – повторил он.
Довериться Харли Уингейт? Почему‑то эта мысль показалась ему заманчивой.
– Ты заслуживаешь женщину, которая будет тебя любить, несмотря на все твои недостатки.
– У меня так много недостатков?
– Они есть у нас всех, – ответила Роуз. – Главное в жизни – встретить того, кто принимает тебя таким, какой ты есть. Что, если Харли именно та женщина, которая тебе нужна?
– Тебе не приходило в голову, что ее могут не интересовать романтические отношения со мной?
– Ты красивый, богатый и успешный. Я могу назвать десяток женщин, каждая из которых была бы в восторге, если бы ты пригласил ее на свидание. Думаю, если немного постараешься, Харли Уингейт будет у твоих ног.
Очевидно, Роуз предполагала, что, раз Харли вернулась в Ройял, она планирует остаться здесь навсегда. Грант не разделял ее уверенности.
– Я над этим подумаю, – ответил он, желая поскорее закончить этот разговор.
– Хорошо, – довольно кивнула Роуз. – Итак, когда я смогу познакомиться с моим племянником?
– Видишь ли, Дэниел пока не знает, что я его отец.
– Почему?
– Харли хочет подождать.
– Это неприемлемо. Он Эверетт.
– Не по закону.
Они с Харли это не обсуждали, но он знал, что она предана своему делу. Скорее всего, это означало, что она вернется в Таиланд, как только найдет спонсора для своей благотворительной организации. При мысли о том, что он может потерять своего сына, так и не узнав его, внутри у него все болезненно сжалось. Ему нужно придумать, как сделать так, чтобы Харли и Дэниел остались в Ройяле.
Что, если предложить ей сделку? Что, если он предложит ей финансовую поддержку для «Зеста» в обмен на ее обещание разрешать ему проводить столько времени с Дэниелом, сколько он захочет?
«Только с Дэниелом?» – услышал он свой внутренний голос и снова вспомнил их с Харли поцелуй.
– Это легко исправить, – сказала Роуз. – Сделай все, что потребуется, чтобы стать неотъемлемой частью жизни своего сына.
Сидя на диване в гостиной Джеймис, Харли читала статью на экране своего мобильного телефона. Грязные намеки финансового репортера заставляли ее морщиться от отвращения.