– Я искал не вас, Лен.

– А может, стоило бы? – Лен шевельнул стволом дробовика.

– Почему бы вам его не отложить? Давайте поговорим.

Он крепче сжал четыреста десятый больными руками.

– Вы спрашивали, как я сюда попал. С солдатами, на Т-34. Знаете, что это?

– Танк времен Второй мировой. Или Великой Отечественной, как вы ее называете. Т-34 – русский танк.

– Нет. Не просто русский. А тот самый русский. Он купил вам свободу, заплатил за вашу демократию. В Британии, в Америке. Вы однажды заметили, что для войны я был маловат. Все верно, в одиннадцать лет не повоюешь. Мою деревню захватили немцы, но я тогда был в поле и убежал. А потом, когда пришли красные, вернулся. Только деревни не осталось. Потому что мы были – не люди. Для фашистов. Понимаете? Моя мать, отец, бабушка, сестры – не люди. Я больше никогда в жизни столько не плакал. Так закончилось мое детство.

Он помолчал, не то предаваясь воспоминаниям, не то слушая ночь.

– Вместе с солдатами я отправился на запад. Все дальше и дальше, через мир, лежащий в руинах. Первый Белорусский, фронтовики. Знаете, почему они взяли меня с собой? Потому что меня звали почти как их полководца, Георгия Жукова. Как у вас эта штука называется?

– Талисман.

– Да, я стал талисманом. Я хотел жить, но сильнее – увидеть, как уничтожат Германию. Я закрыл свое сердце для жалости. – Он с недоумением покачал головой. – У немцев было так много! Столько богатства – и фермы, и скот. Зачем они полезли к нам?

– Из жадности, Лен, – сказал я, стараясь его успокоить. – Они хотели заполучить весь мир. Безумие.

Старик меня не слушал:

– Нашим солдатам нужны были женщины. Фрау, фрау! А мне – кое-что другое. Отомстить за семью. За родителей, деда и бабку, сестер. Фронтовики оставили меня в погребе. И одного за другим запустили туда с десяток эсэсовцев, которые уничтожили свои документы и сорвали погоны. Я слышал, как они кричали за дверью: «Нихт СС, нихт СС!» Наши ребята показали мне, что делать. Знаете как? Нож в шею, потом на себя и пинком спускаешь фрица вниз по лестнице. Я прикончил десятерых. Вы видите старика, но перед вами – убийца.

Мы посмотрели друг на друга.

– Думаю, вы давно никого не убивали, – сказал я. – Очень давно.

Он нацелил дробовик мне в лицо.

– Вы ненавидите немцев, – продолжил я. – Но ведь Аня Бауэр была немкой. И вы ее любили.

– Ее отец из Германии. А мать была русской – это моя дочь.

– В пятнадцать лет ваша внучка приехала пожить к вам, в Поттерс-Филд. Почему? Летние каникулы? Проблемы в семье? Или то и другое? Мне кажется, у ее родителей не все было гладко.